Также юный венценосец нашел интересной заключительную мысль, сохранённую в жизнеописании беседы древнего Императора с наследником: «В политике важно не показывать противнику своих истинных эмоций, держать отстраненное лицо. Даже когда тебя обвиняют во всех грехах, нагло врут или откровенно пренебрегают. А ещё лучше — внушить врагу ложное чувство превосходства, позволив ему увидеть то, что он хочет. Чем более расслаблен противник, тем легче подловить его на ошибке. Самоуверенный враг — уязвим. Обманутый враг — уязвим. Обманутый и самоуверенный — уже разгромлен, просто ещё не знает об этом».

Познавательная история, пусть и не слишком подходящая под ситуацию Макото. У Императора прошлого в подчинении находились и верные гвардейцы, и Имперские Рыцари, и собственные шпионы во главе с Дирой Многоликой. А что есть у его далёкого потомка? Имперские Рыцари расформированы уже как четыре столетия, гвардия с большей готовностью слушается Будо или Онеста, а уж о собственной тайной службе и говорить смешно.

Впрочем, зато Макото, в отличие от предка, никто не собирается убивать или смещать. В то, что Онест, находившийся рядом с самого раннего детства и фактически его воспитавший — смертельный враг, мальчик всё же не верил. Да и Будо, несмотря на суровый вид, вроде бы хороший человек. Мальчик его раньше побаивался, но после того, как они поговорили во время тренировочных поединков Куроме и гвардейцев, Император понял, что внешняя суровость главнокомандующего не означает его дурного нрава. С ним даже можно интересно побеседовать.

Правда, откровенничать и просвещать Макото громовержец не торопился, предпочитая отделываться общими словами и сводить всё к воспоминаниям о прошлом. Тоже считает, что он ещё слишком молод. А ведь молодой монарх просто желал большей свободы и самостоятельности. Он хотел не побороть и уничтожить окружающих его вельмож, а завоевать их признание.

С другой стороны, даже так кое-что из жизнеописаний Императора прошлого вполне могло сослужить службу и нынешнему.

«Если хочу получить свободу, то для начала нужно научиться не позволять другим читать по моему лицу. А лучше, как Найден, обманывать их, показывая лишь то, что они хотят увидеть!»

Для Макото, как достаточно эмоционального и подвижного подростка, которому навязываемая со всех сторон сдержанность и манерность и так стояли костью в горле, развитие подобного навыка вряд ли станет простой задачей. Даже он сам, находясь на эмоциональным подъёме, будучи преисполненным решимостью, всё равно это понимал. Но навязываемое наставниками хороших манер «правильное» поведение воспринималось, как нечто не слишком нужное и нежеланное. А тут его собственный выбор, знаменующий путь к самостоятельности и свободе! Есть ради чего перебарывать себя и терпеть лишения! Почти как великие Императоры прошлого!

Настоящее приключение!

Юный монарх твёрдо вознамерился научиться крутой «технике невозмутимого лица», как бы сложно это ни оказалось. На этой мысли Макото, так и не оставивший своей старой детской мечты — стать могучим Императором-воителем — широко ухмыльнулся. Впрочем, он почти сразу спрятал проявившиеся на лице эмоции, начав тренировать свою «крутую технику» прямо с этого момента. Он точно станет не хуже предка в этом умении!

На следующий день, когда Император, после исполнения своих скучных, но необходимых обязанностей вновь направлялся в библиотеку, его остановил вывернувший навстречу министр Онест.

— Ваше величество, постойте! — как всегда добродушно, с толикой весёлого лукавства в голосе, воскликнул премьер-министр. — А то я за вами, ку-фу-фу, не угонюсь, — притворно запыхавшись, хохотнул толстяк.

— Да, Министр? — остановился и развернулся к нему юный государь, который, по правде сказать, не ожидал от этой встречи ничего хорошего.

Вот скажут ему сейчас, что пришли новые документы, которые срочно нужно заверить, или появился какой-то важный проситель, которого желательно принять без особенных промедлений, и придётся вместо увлекательного чтения и последующей прогулки по парку идти заниматься делами. Снова. Министр, конечно, выглядел весёлым, но это ничего не значило, ведь далеко не всегда его попытки подшутить веселили и выступающего их целью подопечного, а не заставляли смущаться или хмуриться.

Тем не менее Макото не показал своей истинной реакции, усиленно поддерживая технику невозмутимого лица.

— У меня для вас сюрприз, ваше величество, — хитровато улыбнулся Онест.

— Сюрприз? — внутренне загорелся мальчик, тут же позабыв о своих предыдущих мыслях.

«Техника невозмутимого лица! Техника невозмутимого лица! Техника невозмутимого лица!» — словно мантру повторял он, сдерживая свой порыв начать расспросы.

— Да, ваше величество, — продолжал улыбаться Онест. — Смотрю, вы сегодня на редкость невозмутимы. Но надеюсь мой сюрприз не оставит вас равнодушным. Вот, посмотрите.

Повинуясь повелительному тону Министра, в коридор скользнула девушка, что до этого умудрялась тихо и, не привлекая к себе внимание, прятаться за колонной. Одета «сюрприз» оказалась в костюм горничной и выглядела, как невысокая темноволосая и темноглазая девочка-подросток изящного склада фигуры. Учитывая причёску до плеч и черты лица, новая горничная сильно напоминала Куроме. Не точь-в-точь, конечно; да и тем же флёром силы и неподдельной уверенности в себе, как хозяйка Яцуфусы, эта девушка не обладала — однако чисто внешнее сходство не заметил бы лишь слепой.

— Знакомьтесь, это Марта. С этого дня она ваша личная служанка, которая с радостью выполнит любой ваш приказ.

— Ваше Императорское Величество! — с едва заметным придыханием, отчётливо с больших букв произнесла девушка и поклонилась.

«Техника невозмутимого лица! Техника невозмутимого лица! Техника невозмутимого лица!»

— Министр, вы опять! — возмущённо воскликнул Макото, ощутивший, как, несмотря на все его усилия, щёки начинают гореть.

Опять Министр вернулся к тем очень, вот просто очень-очень смущающим шуткам про его проснувшееся мужское естество! И глупым намёкам на то, что он так заинтересовался Куроме, потому что влюбился! Что за глупости?!

Ничего он не влюбился!

Просто Куроме интересная.

Она ведь самая настоящая могущественная воительница, борющаяся с несправедливостью, уничтожающая монстров и бунтовщиков! И при этом она не сильно старше самого Макото, на вид так и вовсе почти ровесница. А ещё она тоже интересуется историей. И с ней интересно говорить. И она едва ли не единственная, кто (с учётом разницы в статусе) общается с ним на равных. Не как Онест, который до сих пор видит в нём маленького ребёнка, или словно подобострастные придворные, что, скорее, вызывали чувство лёгкой гадливости, — а так, словно они друзья.

Да! Он подружился с Куроме, а не влюбился в неё! А ещё она непременно станет его приближённой!

Хотя, наверное, не стоило приказывать министру разведки предоставить всю известную информацию об этой девушке. Или всё равно стоило? Ему же нужно узнать, что за человек его подруга и будущая приближённая, что ей нравится и всё остальное…

— Ку-фу-фу, вы уж не обижайтесь на старика, ваше величество! — гулко рассмеялся Онест. — Но вы уже взрослый мальчик, почти мужчина. А у каждого мужчины просыпаются особенные желания. И даже если вы на самом деле не испытываете сердечных чувств к так заинтересовавшей ваше величество убийце, — насмешливый взгляд на Макото, у которого, по собственным ощущениям, горело всё лицо, — если кто-то взволнует ваше сердце, то лучше, если это окажется кто-то из ваших преданных и проверенных слуг.

Макото хотел сказать, что ему не интересны такие глупости, он лучше сходит в библиотеку или побегает по парку, чем станет тратить время на пустоголовых девчонок — к которым, благодаря глупым придворным, норовившим подсунуть ему своих ещё более глупых дочерей, у Императора выработалось довольно предвзятое отношение — но сдержался.

Во-первых, он — Император, и его долг произвести наследника, который станет править страной после него (что, по понятным причинам, невозможно без Императрицы). А во-вторых, он ведь решил тренировать свою технику невозмутимого лица.