Как назло, они преградили Чэн Цяню путь. Когда он снова поднял глаза, черный дым уже исчез.
Однако отражения никак не желали сдаваться, и схватка быстро превратилась в кровавую бойню. Несколько мгновений спустя Чэн Цянь имел радость любоваться на «обезглавленного себя», «безрукого себя», на «себя, лишившегося половины тела» и «себя со вспоротым животом»... и еще на многое, многое другое. Целая толпа расчлененных трупов.
К счастью, его тело было создано из бессердечного нефрита. Увидь нечто подобное кто-то более чувствительный, и он бы уже разрыдался от страха.
В тот момент, когда он вновь оказался в окружении множества отражений, исчезнувший черный дым снова появился в воздухе, тут же скользнув внутрь лежавшего поодаль маленького, не больше ладони, зеркальца. Ясная зеркальная гладь тут же померкла, и из темноты проступила странная улыбка.
Чэн Цянь уничтожил больше десятка отражений. Кровь забрызгала ему лицо, она была теплой и пахла как настоящая.
Последним ударом меча он пригвоздил одно из отражений к земле. От холода ледяного клинка на лице несчастного образовался тонкий слой инея. Он распахнул глаза, как две капли воды похожие на глаза Чэн Цяня. В его жестоком взгляде, казалось, мелькнула какая-то странная насмешка. По спине Чэн Цяня пробежал холодок.
В этот момент из лежавшего в стороне маленького зеркальца снова вырвалось облако черного тумана. Туман тут же ринулся к Чэн Цяню, окутав юношу, словно рыболовная сеть. Тьма проникала в его кости, сковывая каждый сустав.
Чэн Цянь так и застыл, с пригвожденным к земле отражением под ногами. Он не мог пошевелиться.
Позади него мелькнул расплывчатый силуэт, и юноша услышал невнятный голос.
— А, ты тот выдающийся мастер из клана Фуяо? Мне знаком этот клинок. Это «меч несчастной смерти».
Пока он говорил, перед Чэн Цянем появилась бедная рука, и тут же потянулась к Шуанжэню. Но вдруг, словно испугавшись исходящего от меча холода, незнакомец внезапно отступил.
Он прошептал с улыбкой:
— Ты и в самом деле удивительный, брат Чэн. Я слышал, что ты в одиночку устроил в Чжаояне большой переполох и даже убил главу клана Радости. Теперь эти развратники жаждут мести.
Черный туман окутывал Чэн Цяня, повинуясь рукам темного заклинателя. Его глаза с жадностью смотрели на юношу. Он снова улыбнулся и произнес:
— Эти зеркала были основой моего самосовершенствования!
С этими словами он потянул огромную, сотканную из тьмы сеть обратно на себя, желая вырвать изначальный дух Чэн Цяня из его тела.
Но сеть не поддалась, и темный заклинатель резко изменился в лице.
— Что?!
Черные нити быстро покрывались инеем. Обездвиженный Чэн Цянь поднял руку и сбросил с себя сковавшие его путы. Заледеневшая ловушка лежала в его ладони так, словно и вовсе не имела веса.
Чэн Цянь медленно произнес:
— Ты слышал, что я принес беду в Чжаоян, но не слышал о том, что я... не совсем человек?
Но темный заклинатель, похоже, не знал, что значат слова «не совсем человек». Чэн Цянь вытянул руку, и замерзшая сеть внезапно превратилась в кнут. Юноша развернулся к противнику лицом и размахнулся. Темный заклинатель был так потрясен, что тут же превратился обратно в черный туман. Он взвился вверх и приземлился в нескольких шагах от Чэн Цяня.
Воля Шуанжэня была подобна нарыву на кости. Холодное лезвие полнилось жаждой убийства, что было особенно жутко в окружении окровавленных, растерзанных в клочья трупов.
Заклинатель так испугался, что попытался было убежать, но внезапная вспышка разрезала темноту, едва не зацепив его самого. Несчастный остановился, переводя дыхание, но в следующее же мгновение тысячи ледяных лезвий окружили его, заключив в ловушку.
Заклинатель оглянулся и увидел лицо Чэн Цяня, спокойное, как многовековое ледяное озеро. Это было то, что никогда не смогли бы повторить отражения.
Он был совсем как те совершенствующиеся из легенд, которые вознеслись и стали настолько всемогущими, что горы обваливались и земля растрескалась1. Они больше не ведали ни печалей, ни радостей.
1 山崩地裂 (shānbēng dìliè) — горы обваливаются, земля трескается (обр. мощный, грандиозный).
Видя, что ему некуда бежать, темный заклинатель внезапно покраснел. Его рукава вздулись, и черный туман вырвался на свободу, взмывая вверх. Все тело несчастного сделалось похожим на огромную черную бочку.
В конце концов, Чэн Цянь не ставил себе цель истреблять демонов и защищать праведный путь. Его противник, темный заклинатель, оказался весьма неплох. Он никогда раньше не видел таких методов. Когда он опомнился, было уже слишком поздно — темная Ци заклинателя просочилась в тело хозяина. В мгновение ока, несчастный разлетелся на куски, и окружившие его призрачные мечи оказались сметены взрывной волной. Даже стены Массива десяти сторон покрылись черными пятнами, брызгами крови и ошметками плоти. Откуда-то послышалось шипение.
Шуанжэнь тихо загудел, и Чэн Цянь поспешно отступил назад, подумав: «Плохо дело. Если амулет снова сломается, старший брат меня убьет».
Но в следующее же мгновение в его ладони вновь появился странный, по форме похожий на «ухо», огонек. Он так ярко сиял, что Чэн Цянь какое-то время даже не мог открыть глаза. Когда он снова смог видеть, останки темного заклинателя уже исчезли. Множество демонических совершенствующих пользовались приемами захвата тела и души. Это были поистине сложные техники.
К сожалению, этому заклинателю не повезло. После смерти тела, он угодил в железку, и его изначальный дух не смог вырваться. Окутанный белым светом, он в ужасе закричал:
— Слушай, слушай Цянь...
Но вдруг, его голос оборвался, и душа исчезла.
Чэн Цянь в недоумении застыл на месте. Он заметил, что «ухо» в его ладони снова потускнело. Мгновение спустя оно полностью растворилось в воздухе, как если бы его никогда и не существовало.
Слушать деньги? Слушать то, что впереди?… Что, черт возьми, он должен был слушать2?
2 乾 (qián) — неутомимо трудиться (совершенствоваться). Кроме того — Цянь 1-я из восьми триграмм «Ицзина», символизирует мужское начало мироздания, небо, солнце. Созвучно с 钱 (qián) — монета, деньги; и 前 (qián) — впереди.
Ему показалось, что это просто один из артефактов массива, но он понятия не имел, какую тайну могла хранить в себе эта штуковина. Чэн Цянь втайне решил, что, когда все закончится, он обязательно спросит об этом Ли Юня или Тан Чжэня.
Сняв с пальца кольцо, которое ему отдал Чжэши, Чэн Цянь не задумываясь открыл его и посмотрел в зеркало. Внутри он увидел два ряда свечей. Одна белая свеча и свеча с драконом, символизировавшая темного заклинателя, погасли. За это время с каждой стороны погибло по человеку.
Оказывается, он был самым быстрым.
Чэн Цянь какое-то время смотрел на потухшую белую свечу. Он не знал, кто именно из тех могущественных заклинателей погиб. Каким трудным был его путь? Возможно, в нем смешались талант, трудолюбие и сообразительность, возможно, ему потребовались тысячи лет, чтобы достичь подобных высот. Неужели изначальный дух мог так просто умереть?
Внезапно ему стало очень жаль погибшего.
Чэн Цянь убрал кольцо и двинулся вперед.
— Я все еще не знаю, что там со старшим братом.
Но уже через несколько мгновений он всерьез забеспокоился об этом. Чэн Цянь горько улыбнулся и сказал:
— Неужели, именно об этом говорят: «Один день не повидаться — словно три осени прошло»?
Вдруг, в Массиве десяти сторон поднялся густой туман. Чэн Цянь пришел в себя и обнаружил, что оказался в совершенно другом месте.
Юноша принялся лихорадочно соображать: «Белая свеча погасла, а это значит, что кто-то из темных заклинателей, так же, как и я, убил своего противника. Неужели, теперь мне придется столкнуться с ним?»
Чэн Цянь едва успел остановиться, как его тут же окружила мощная темная энергия. Шуанжэнь с драконьим ревом3 покинул ножны, и как спрятанная в шелках игла, повторил движение из стиля «Поиск и преследование». С силой ринувшись вперед, он налетел в темноте на что-то огромное.
