Все мои знания о проблемах с декомпрессией ограничиваются короткой лекцией инструктора перед погружением на турецком курорте. Рисковать собственным здоровьем и здоровьем своих людей я не собирался, особенно без уверенности, что местные маги смогут разобраться с кессонной болезнью. В свое время инструктор поведал внимающей ему группе туристов о том, что без декомпрессии на глубине в тридцать метров можно находиться не более двадцати минут, затем необходим длительный перерыв. Еще он что-то говорил о декомпрессионных таблицах и значении азота, но я ничего не запомнил, а жаль…

О глубинах больше чем сорок метров он вообще говорить не захотел, несмотря на расспросы. Заверил лишь в том, что нам это не понадобится никогда в жизни.

Как я рад, что его предсказания сбылись. Понятия не имею, что бы делал, уйди этот проклятый остров в глубину метров на сто. Скорее всего, с мечтой о небе пришлось бы расстаться, а реактивные двигатели использовать, скажем, для экранопланов. Разгоревшаяся во мне тяга к новаторству вряд ли уже отпустит.

Ну что же, будем действовать с хорошим запасом безопасности. И для начала займемся измерениями. Проблема со временем и его определением в этом мире решалась просто. Магические часы представляли собой похожую на карандаш палочку с десятью делениями. Свечение на измерительной палочке постепенно распространялось от одного края до другого. Десять делений днем, а затем свечение пропадало, и все начиналось сызнова для ночных часов. Местный час был где-то в полтора раза длиннее земного. В свое время, когда жизнь стала поспокойней, я нагрузил свою голову мыслями о физике и астрономии, пытаясь понять, куда меня занесло, но затем плюнул на это дело и просто решить жить дальше. Проблем хватало и без вселенских загадок.

У Тири для измерения времени работы с реактивами имелась часовая палочка тоже с десятью делениями. Она равнялась одному делению суточной палочки. Чтобы перевести все это в привычные для меня минуты, я обратился к физиологии. Каждый, кто хотя бы пытался заняться оздоровительным бегом, знает, что нормальное сердцебиение мужчины равно приблизительно одному удару в секунду, ну, может, чуть больше. На часовой палочке я отметил интервал, который прошло свечение, пока мое сердце сделало триста ударов. Таким образом я получил отметку в пять минут. Увеличив ее втрое, я получил пятнадцатиминутную метку. По этому значению и будут работать водолазы.

К вечеру оборудование для погружения было полностью готово, как и несколько вариантов составов от Тири. Жидкость зеленого цвета вызвала у запертых в клетке тварей серьезное беспокойство. Через десять минут мы использовали синюю жидкость, которая заставила монстров биться о прутья и судорожно дергаться. А вот желтый состав привел тварей в настоящую панику и через минуту уморил окончательно.

– Нам эта гадость не повредит? – спросил я у ведьмы, разглядывая пробирку с желтой жидкостью.

– Если не будете ее пить, то не повредит. Да если и выпьете, помучаетесь немного на горшке, и все пройдет. Я настроила хаос на их кровь и изменила эманациями отвар из десятка трав. Для людей эта смесь неопасна.

– Сколько можешь приготовить?

– Сейчас пару мер, завтра – еще десяток.

Местная мера в два раза меньше литра, так что нам хватит.

– Хорошо, погружение начнем завтра, а сейчас всем отдыхать.

Утреннее погружение пришлось немного отложить – небольшой бунт на корабле стал для меня неприятным сюрпризом. Суеверные моряки отказались лезть в море. Когда я вызвал добровольцев, вперед шагнул только Такис. Вид он имел бледный до зелени, но решительный. Остальные начали возмущенно галдеть, требуя срочно покинуть проклятое место.

Недовольство было мгновенно подавлено рычанием Утеса, но это не решало основную проблему. Гномы и дикие в качестве аквалангистов не годятся. Не было надежды и на эльфов – воду они любили не больше кошек.

Казалось, что после приключения на экспериментальном танке у меня напрочь исчезнет желание лезть вперед на острие атаки. Желание-то исчезло, но вот обстоятельства толкают именно к этому. Увы, придется рискнуть и Такисом. Во-первых, мне внизу нужен помощник, а во-вторых, если со своим страхом справится юнга, то бывалым матросам придется последовать его примеру или больше никогда не ступать на палубу.

Повторный осмотр экипировки и мысленная прокрутка будущей операции привели к еще одной задержке. Гномы переделали освободившуюся от дохлых монстров клетку, врезав дверку с длинной стороны. Так же они сделали емкости для отравы в виде цилиндров с разрезами и губкой в середине. При нашем движении вода, проходя сквозь разрезы, будет вымывать жидкость из емкости, если же цилиндр находится в статике, утечка прекратится. Это было нужно, чтобы не слишком снизить видимость в тоннелях технического уровня летающего острова. Цилиндры наштамповали очень быстро – хорошо иметь под рукой мастерскую и много опытных мастеров.

Клетку я решил использовать из-за течения, которое сможет нарушить плотность облака яда при спуске. Для этого на палубе быстро развернули в рабочее положение грузовой кран, а удерживающую клетку цепь закрепили на барабане.

Когда солнце уже высоко поднялось над горизонтом, мы были готовы к погружению. Пока мы экипировались, вокруг ходил Медведь, выдвигая все новые варианты действий – от принудительного погружения взбрыкнувших матросов до предложения самому стать аквалангистом. На все его попытки отстранить меня от опасного предприятия я лишь по-доброму улыбался. Странное поведение для дикого. По традициям его племени, вождь должен лезть в самое пекло. Либо он размяк от старости, либо это я плохо влияю на своего зеленокожего друга.

Погружение клетки, в которой уже сидели мы с Такисом, отсекло нас от всей этой суматохи. Кроме висящих у нас за спинами баллонов в клетке имелись еще четыре. Но это так, на всякий случай. Доработанный мастером Гико акваланг давал уверенный двадцатиминутный запас воздуха, даже с учетом разницы в давлении.

Меньше чем через минуту дно клетки ударилось о заросли кораллов в двух метрах от входа в башенку. Пока никаких тварей вокруг не видно. Я повернулся к Такису, глаза которого от страха были почти на всю маску, и успокаивающе хлопнул его по плечу. Из-за воды жест получился какой-то величественный, что ли.

На всякий случай я достал один из десяти закрепленных на поясе цилиндров и сдвинул вверх крышку. Обнажились длинные прорези водозаборника, из которых медленно поползли щупальца желтых струй. Для верности я помахал цилиндром в воде. Струи превратились в облако, которое стало гуще и начало расплываться вокруг клетки.

Нормально.

Решив не изобретать велосипед, я обучил пловцов стандартной жестикуляции. Поэтому показал парню жест «о’кей» и увидел такой же в ответ. Значит, страх еще не окончательно забил мозг паренька.

Кода желтое облако достигло входа в тоннель, я первым выбрался из клетки и быстро пошел к башне. Ласты мы оставили на галере, да и без надобности они нам. Надетая поверх гидрокостюма кольчуга давала дополнительный вес, так что можно просто ходить по дну.

Пять коротких шагов переместили меня к входу в башню. Сначала медленно и печально во тьме канул цилиндр, а затем туда же полетел и шар магического фонаря. Спуск оказался небольшим – метров пять, хотя в нашем случае каждый метр означал приближение опасного порога глубины. Об этом нужно не забывать. Опутавшие вход водоросли плавно качнулись, пропуская меня внутрь. Казалось, они напоследок пытались мягко остановить безумца, но делали это без особого энтузиазма.

Практически вертикальная шахта в поперечнике была не меньше четырех метров, и я догадывался, зачем такие габариты. За специальные углубления в стене я лишь придерживался, скользя по наклонной поверхности, образовавшейся из-за общего перекоса лежащего на дне летающего острова.

Наконец-то подошвы резиновых сапог мягко ударились о каменный пол. Здесь кораллов не было, только с десяток каких-то мелких моллюсков прилипли к стенам. Лежавший на полу магический фонарь высветил горизонтальный тоннель, который под небольшим уклоном уходил еще метров на десять в сторону. В сечении тоннель был таким же, как и шахта. По бокам виднелись проходы в другие коридоры, но нам они без надобности. Благодаря записям из архива мы знали, что узловая точка гравитационной сети находится в дальнем тупике.