— И что они делают? — Не открывая глаз, я рассматривал очень красивых призрачных птиц с длиннющими хвостами. Они двигались в воздухе так плавно, словно рыбы в воде.

— Помогают в зачатии, берегут маленьких орчат и лечат женские болезни.

— А мужикам не вредят? — совершенно серьезно спросил я, случайно использовав русское слово.

— Нет, мужикам, — старательно повторила она незнакомое понятие, явно разгадав его смысл, — не вредят. Вам могут повредить только женщины.

Она игриво провела по моей груди кончиком когтя.

— Хватить меня корябать. И так всего располосовала, — с показным ворчанием сказал я, чувствуя, как уплываю в блаженный сон.

Зарха сопела рядом.

Казалось, будто я проспал всего несколько минут, но, когда холод разбудил меня, стало понятно, что прошло намного больше времени. Зархи рядом уже не было, к тому же, помимо холода, давило странное чувство тревоги. Причем не за себя или Йохана, а за кого-то еще.

— Зарха. Зарха! — сначала тихо, а затем громче позвал я, но ответа не дождался.

Чувство беспокойства, сдобренное иррациональным страхом, становилось сильнее. Наверху явно происходило что-то нехорошее.

Быстро одевшись, я проверил паромет. Красноватая точка суетливо замелькала по камню.

Хорошо хоть Зарха оставила светящийся шар, но ее котомка и все вещи пропали.

Второй уровень я проскочил за несколько секунд, а вот на подходе к первому перешел на стелющийся шаг.

Моя осторожность пока не оправдывала себя — на обжитом нами уровне никого не наблюдалось, лишь разбросанные по углам вещи. Странным было то, что кто-то выдрал из потолка два магических плафона из трех, так что освещение стало слабоватым.

Чувство опасности давило на меня, словно многометровая толща воды, так что наверх пришлось буквально выползать, сунув паромет в кобуру, чтобы прицельный луч не выдал моего присутствия. Светящийся шар пришлось оставить на жилом уровне.

Можно было и не стараться. Несмотря на ночь, снаружи было довольно светло. Сначала мне показалось, что кто-то разбросал по каменной площадке кучу светодиодов, но затем стало понятно, что это осколки магических светильников. Такой варварский подход к световым приборам явно не пошел им на пользу. Осколки мерцали и, кажется, постепенно затухали. При этом они создавали ощущение дрожащих огоньков множества свечей. Кажется, тот, кто разбил лампы, именно такого эффекта и добивался.

Осторожно высунув голову, я тут же наткнулся взглядом на ответный взгляд странного существа. Передо мной стоял совершенно голый человек, весь измазанный бурой краской. Белки его глаз дико блестели на покрытом кровью лице — теперь было понятно, что это именно кровь. Затем блеснули такие же белые зубы, когда он раздвинул губы в улыбке:

— О, а я все думал, куда это подевался мой защитничек?

Да чтоб меня, это же Йохан!

Постоянно унывающий в последнее время Сынок резко переменился, и не только внешне — он буквально излучал удовлетворенность и пугающую веселость.

Внезапно в моей голове все встало на места. Последними кусочками мозаики стали детали этой дикой мизансцены — кинжал в руках Йохана и прикрученное к наполовину поваленной колонне истерзанное тело Зархи.

В глазах потемнело от дикой злобы. Она и заставила меня рвануться вперед, но затем я увидел, что орчанка шевелится — раны на ее теле были не смертельными. К тому же справа на меня уставилось строенное дуло среднего паромета, которое держал Миран. Руки его не дрожали, а вот в глазах буквально плескался ужас.

— Не так быстро, — еще шире улыбнулся Сынок.

— Йохан, ты что творишь?! — в основном чтобы хоть что-то сказать, спросил я. — Или лучше называть тебя Мясником?

— Ну, — недовольно сморщился этот монстр в человеческом обличье. — Зачем использовать кличку, придуманную перепуганной чернью.

— Чернью, которая думает, что Мясник — это твой отец, — попробовал я заболтать маньяка. — Я и сам купился, особенно когда вы выходили от пленницы. Казалось, что ее муки тебе не понравились.

— Ошибаешься, — окрысился Мясник. — Отец, как и я, хотел ее мук, но они ничто без смерти. Как можно не поставить точку в предложении? Как можно представить себе день без заката?!

Йохан под конец своей речи даже взвизгнул. Да уж, у него действительно не все дома. Похоже, последняя мысль отразилась на моем лице.

— Думаешь, я безумец? — Йохана явно понесло, но пока это было хорошо. — Неужели безумец смог бы сотворить вот это?

Он сделал широкий жест окровавленным ножом, и только после этого мне удалось заметить, что по периметру площадки, но внутри тотемного круга стоят неподвижные фигуры. Здесь находились все — и телохранители из Вадарак-ду, и охранники-орки. Было что-то неестественное в том, как все они стояли. Неестественное и пугающее.

Неужели одержимые? Как их там… бурхи.

Догадка заставила меня прикрыть веки, и ментальная изнанка мира расставила все по своим местам. Стоящих по периметру площадки людей и орков оплетали светящиеся нити, а на их лица словно надели люминесцентные маски. Одержимыми были все, кроме Мирана. Теперь понятно, что так испугало битого жизнью гарпунера.

— Что, страшно? — спросил Йохан и захохотал.

Казалось, маска послушного мальчика из золотой молодежи сильно угнетала его, и только теперь он смог вздохнуть свободно.

— А тебе не страшно? — спросил я, открыв глаза. Но перед этим мне удалось рассмотреть, что творится за кругом из тотемных столбов.

Там роились сотни духов, явно привлеченные действиями Йохана. Если защита падет, они убьют всех, включая одержимых, которых контролировал это душелов-недоучка.

— Мне нечего бояться. Сейчас я сотворю марука и спокойно вернусь в город. А там уже заживу, как хочу.

— Если тебе позволит отец.

— Мертвые не умеют ни разрешать, ни запрещать.

Он точно чокнутый.

— Ты разве не видишь, что творится за тотемными столбами?

— А что там творится? — со снисходительным любопытством спросил Мясник.

— Там собрались сотни духов. Очень злых духов.

— Хватит врать, — взвизгнул Йохан, наверняка поверив моим словам. — Ты же ничего не умеешь и не сможешь меня остановить. Хотя можешь попробовать.

Мясник мерзко улыбнулся, видя мою попытку потянуться рукой к паромету в кобуре.

— К тому же, — продолжил он, словно дирижируя окровавленным ножом, — неужели ты сможешь пойти на самоубийство? Не забывай, на тебе кулон верности. В общем, хватит болтать. Пора сотворить темного духа, и тебе будет оказана великая честь стать свидетелем моего триумфа.

Йохан повернулся к задергавшейся в путах Зархе.

— Но в прошлый раз у тебя ничего не получилось, — ляпнул я первое, что пришло в голову, и, кажется, угадал.

Йохана затрясло от злобы.

— Та трусливая дрянь просто сдохла от страха, не дав мне закончить, но сейчас у меня совсем другой материал. — Успокоившись, он подмигнул Зархе, во взгляде которой действительно было больше злости, чем испуга.

Боюсь, ее отваги хватит ненадолго, потому что как только кончик ножа коснулся ее обнаженной и уже изрезанной кожи, в глазах орчанки начала зарождаться паника.

— Йохан, стой!

— Заткнись, — повернув ко мне голову, прошипел сквозь зубы Мясник. — Миран, пристрели его, как только…

— Неужели у тебя сгнили и душа, и сердце?! — не давая ему закончить, заорал я. — Неужели вот здесь уже ничего нет?

Будто для усиления эффекта от своих слов, я ударил кулаком себя в грудь.

Эх, перестарался. Концы твердой кости врезались в ребра, но, к моей радости, все же послышался сухой треск. Надеюсь, трещали не ребра.

По моему телу словно прошла волна странной дрожи и выплеснулась наружу. Раньше я этого не ощущал — то ли нужно провести ритуал несколько раз, то ли раньше все забивала реакция духов. Была она и сейчас, но сначала я пережил действие шаманского заклинания, а уже затем послышался зубодробительный вой духов.

Все моментально завертелось в безумной круговерти. Одержимые попытались рвануть наружу, но защитное поле тотемов едва не вырвало духов из оккупированных тел. Совсем потеряв остатки разума, бурхи набросились друг на друга и заодно на тех, кто не обзавелся новым хозяином. Хотя нет. Меня с Йоханом они почему-то не тронули, а вот на Мирана навалилось сразу трое одержимых. В одного он успел выстрелить, а что было дальше, я уже не смотрел, потому что был занят выдергиванием паромета из кобуры.