Взгляд с лестничной площадки вниз вызвал неприятное ощущение и холодок вдоль позвоночника. Точно так же и в этом же холле год назад меня ждала другая троица жандармов. После этого я отправился на встречу с господином Дракулой и его больной на всю голову доченькой.

– Чем обязана, господа? – с надменным видом спросила великая княжна, застыв на середине лестницы.

– Майор Михеев, заместитель начальника Охранного отделения города Москвы, – тут же представился жандарм. – Простите, ваше высочество, за вторжение, но нам необходимо препроводить господина Силаева для допроса.

С одной стороны, стало легче от того, что за мной явился не кто-то из моего любимого, седьмого, «волшебного» отделения жандармского корпуса, а всего лишь чин из охранки. Это немного из другой оперы. Неудивительно, что мажордом перепутал, потому что майор был одет в мундир жандарма. В охранку набирали кадры из жандармского корпуса, но как служащие данного учреждения эти ребята подчинялись уже не Дашиному дядюшке, а ее братцу-цесаревичу. Охранка занималась политическим сыском, а также вмешивалась в дворянскую Игру, когда высшая знать совсем слетала с катушек. Как минимум данный факт говорил о том, что инкогнито Мыколы пока не раскрыто, но расслабляться все равно не стоило.

Из-за размышлений я пропустил начало речи великой княжны.

– …И коль уж у вас нет ордера на арест моего гостя, вы вполне можете пообщаться с ним прямо здесь. Надеюсь, я вам не помешаю? – с пугающей милотой спросила Даша.

– Ваше желание для меня закон, ваше высочество, – совершенно спокойно ответил майор, и мне стало понятно, почему по мою душу прислали именно его. – И все же вынужден настоять на препровождении господина Силаева к нам ввиду отсутствия здесь судебного ведуна.

Княжна нахмурилась и посмотрела на меня.

Теперь мой черед.

– Вы выдвигаете мне официально обвинение? – стараясь сохранять спокойствие и официальный тон, спросил я.

– Нет, просто есть некоторые вопросы, – с недобрым прищуром ответил майор, явно понявший, куда я клоню.

– Тогда не вижу необходимости беспокоить судебного ведуна.

– Вам есть что скрывать? – попытался майор все же настоять на моем свидании с магическим аналогом детектора лжи.

– Нам всем есть что скрывать.

– Вот и чудесно, – прервала нашу перепалку Даша. – Господин майор, прошу вас пройти в кофейную комнату.

– С огромным удовольствием, ваше высочество, – расплылся в милейшей улыбке офицер охранки.

Ох, чувствую, отольются мне все его нервные потрясения и вымученная учтивость.

В кофейной комнате мы устроились как в конференц-зале перед сложными переговорами – с одной стороны стола майор, с другой – я и княжна. Из принесенной с собой папки Михеев достал бланк с хорошо знакомым мне радужным квадратиком энергетической печати. Взяв в руки энергетическое перо, майор уставился на меня:

– Господин Силаев, где вы были в ночь с двадцатого на двадцать первое июня?

– Боюсь, я не смогу ответить на ваш вопрос по причине возможного нанесения урона репутации другого человека.

Энергетическая печать, к которой меня наверняка заставят приложиться своим перстнем, немного меняла мой план защиты. Придется говорить правду, точнее – полуправду.

– Вы понимаете, что подробное нежелание сотрудничать со следствием вызовет дополнительные подозрения?

– Вполне, – спокойно кивнул я, хотя внутри испытывал целую гамму чувств. – Но это ничего не меняет.

– Вы знакомы с господином Ледицким? – резко сменил тему майор.

– Мы не были представлены, но я о нем слышал.

Похоже, подобное раскачивание ситуации – это фишка данного офицера охранки, но действует он немного грубовато, потому что можно было еще походить вокруг да около, загоняя меня на скользкий лед. Он же после короткой прелюдии сразу взял быка за рога:

– Это вы убили господина Ледицкого?

Ну и чего я тут корячился? Простейший вопрос стал шахом и матом в этой короткой партии. Правду я сказать не могу, а если совру, то заверять подобный протокол будет верхом безрассудства.

Майор хищно улыбнулся, но в азарте он забыл, где находится и в чьем присутствии упражняется в красноречии.

– Господин жандарм, – с пронизывающим до костей холодом в голосе сказала великая княжна. – Только что в моем присутствии вы оскорбили гостя моего дома, тем самым нанеся урон чести моей и моей семьи.

Не скажу, что майор сильно испугался, но занервничать столь резкое заявление его все же заставило.

– Прошу великодушно простить меня, ваше высочество, – вскочив на ноги, отчеканил Михеев. – Но у меня есть весомые причины, чтобы задавать господину Силаеву подобные вопросы.

– Это был не вопрос, а обвинение. У вас есть доказательства для подобного заявления? – ядовито поинтересовалась княжна.

– По долгу службы я…

– …По долгу службы вы обязаны прежде всего заниматься главным подозреваемым. И, кажется, он у вас есть. Тогда почему вы сейчас находитесь здесь и оскорбляете моего гостя? По долгу службы? Или же по повелению того, чей приказ для вас важнее и долга, и чести?

А вот теперь майор рассвирепел всерьез. Он побледнел и ожег княжну яростным взглядом.

– Ваше высочество, вы…

– Господин жандарм, – как-то даже по-доброму остановила его Даша, – вы уже наговорили как минимум на разжалование. Не делайте свое положение еще хуже и незамедлительно покиньте нас.

Я, сидя на стуле, постарался прикинуться как минимум подушкой.

Да уж, подобного уровня манипулирования собеседником мне не достичь никогда. Майор пытался раскачать меня, но Даша в два приема расшатала его волевой стержень и тупо вырвала с корнем. Бедолага чуть открыто не нахамил дочери императора. Такому не научишься, потому что это впитывается с молоком матери и оттачивается дрессировками с пеленок.

Майор благоразумно решил закончить на сегодня с глупостями. Скрипнув зубами, он резким кивком обозначил поклон и промаршировал к дверям.

От одного взгляда Даши только что вошедшие в комнату слуги с кофейником и сопутствующими аксессуарами тут же удалились следом за гостем, оставив нас наедине.

– Прости меня, – вздохнула Даша, присев на краешек стола передо мной. – Все это из-за моей несдержанности. Но пойми, когда фрейлина маман сказала, что слухи о постриге Голицыной лишь ширма, а сама она решила, пока все не стихнет, удалиться в имение отца, я не выдержала. Вести во дворце разлетаются быстрее сквозняка. И через три часа в особняк Голицыных наведались церковники. Увы, те, кому это нужно, быстро связали мои слова и единственного из моих людей, которому под силу провернуть столь безумную аферу.

– Из твоих людей? – нехорошо прищурившись, спросил я.

– Иногда мне кажется, что ты не из Новгорода, а с луны свалился. – По-доброму улыбнувшись, княжна взъерошила мне волосы. – У нас по-другому не бывает. Тебя до сих пор не сожрали только потому, что за тобой стою я и князь Шуйский. Тебе это может не нравиться, но иначе никак. Особенно с твоим даром влипать в неприятности.

Я и сам понимал, что Даша права. К тому же это не рабство, и выйти из-под руки покровителя можно в любой момент, хотя подобное и не приветствуется. Да чего уж там, я всегда могу послать их всех лесом, но тогда уж точно долго не проживу – либо посадят, либо застрелят.

С улыбкой понаблюдав за внешними проявлениями моего мыслительного процесса, Даша вздохнула и встала прямо. Я тоже вскочил на ноги.

– Хорошо, я оставляю тебя с твоими душевными терзаниями, а сама поеду исправлять то, что натворила. И все же тебе придется сократить свое пребывание в столице. Пусть Давид ускорит подготовку к отъезду, коль уж вам так хочется путешествовать вместе. – Вздохнув, княжна погладила меня ладонью по щеке, но при этом в ее глазах плясали бесенята. – Тебе же лучше пока не покидать дворца. Жди меня, и, когда я вернусь, мы решим все вопросы с нанесенным ущербом и тем, кто чьим человеком является и кто кому должен подчиняться.

Я даже не знал, как реагировать на это заявление. Хорошо, конечно, что княжна наконец-то вернулась к нормальному состоянию. И все же попадать в игривые ручки стриги после долгого воздержания, к тому же еще и не отошедшей от психологической нестабильности, как-то страшновато.