В помещении воцарилась тишина. Поднятые нами пылинки весело танцевали в лучах солнца, тонкими спицами пронзавших многочисленные щели фасада. Но жутковатая картина разложившегося человеческого тела все равно нивелировала любые светлые моменты.

На полу было грязно, а новый костюм жалко, так что я все же подстелил под колени носовой платок и, усевшись на пятки, принял позу медитирующего самурая.

Глубокий вдох, выдох – и… ничего.

Не было ни видения убийства, ни даже вспышки, как при действии блокирующего артефакта. Но все же мне удалось почувствовать кое-что, и это «кое-что» вызвало не самые приятные мысли.

Едва уловимое ощущение. Как привкус, который не можешь идентифицировать, или как тень давно забытого запаха. Только я, к сожалению, ничего не забыл и проблем с идентификацией не имел. Нечто подобное мне доводилось чувствовать, когда проводил инсценировку ритуала на месте убийства горничной семейства Бабичей. Инсценировал, потому что предыдущей ночью уже провел там ритуал и постарался скрыть этот факт от Дмитрия Ивановича.

Дважды осуществить освидетельствование видока на одном месте преступления невозможно – ритуал после срабатывания ослабляет напряжение ткани мироздания, и оставленный убийством рубец исчезает, зато остается вот такое послевкусие. Так что с очень высокой долей вероятности здесь побывал мой коллега. Как бы мне ни хотелось найти другую причину сему факту, но иного варианта нет.

На ум сразу пришел бедолага Мыкола, который не по своей воле превратился из ведьмака в упыря. Некоторые ведьмачьи умения сохранились и в новой ипостаси. Возможно, нечто подобное произошло и с моим неизвестным коллегой. Кто его знает, как личинка энергента-вампира действует на наш дар.

Так и не придя к определенному выводу, я поднялся с колен и, отряхнув платок, спрятал его в карман.

Снаружи меня встретил изнывающий от нетерпения бандит. Увы, мне придется его разочаровать.

– Извини, Витой, но я не могу сказать тебе ничего полезного.

– Не можешь или не хочешь? – окрысился бандит, но, едва осознав, что этим подает некие сигналы своим людям, быстро развернулся и зашипел на них: – А ну сгинули!

Когда он вновь посмотрел на меня, я сумел прочитать в его взгляде дикую смесь эмоций. Там хватало и страха, и ярости, и даже какой-то обреченности.

Да уж, не забыл бандит нашу огненную вечеринку на старом складе.

– Не могу, – все же снизошел я до прямого ответа. – Если подобная ситуация не устраивает, предлагаю рассчитаться за твои услуги деньгами…

– Нет, – не дав мне договорить, мотнул головой бандит, – это дело чести, и я знаю, что Ловец со следа не сойдет. Мне этого хватит.

Услышав слово «честь» из уст бандита, Василий презрительно фыркнул. В итоге они, обменявшись угрюмыми взглядами, все же решили не развивать эту тему.

Если честно, он удивил меня, но с другой стороны, отказ от денег мог быть продиктован нежеланием бандита иметь со мной каких бы то ни было дел. Эта догадка в какой-то степени была подтверждена нашим прощанием.

– Бывай, разбойник, – чуть приподнял я по-ковбойски поля шляпы.

– Прощайте, ваше благородие, – с легкой издевкой проговорил Витой. – Надеюсь, больше никогда не увидимся.

– Кстати, – остановил я уже развернувшегося бандита. – Что слышно о бубновых?

– Много чего, – с кривоватой ухмылкой ответил Витой. – Тут намедни их главарь с ближайшими помощниками куда-то пропал. Сейчас там мелюзга делит власть, но думаю, они все равно лягут под кого-то другого. Очень уж лакомый кусок остался без сильного хозяина.

На этом мы и простились. Бойцы Василия наконец-то расслабились и погрузились в машину.

Возвращение во дворец прошло без особых проблем, и даже там меня никто не ждал с вопросами и порицаниями. Даша, как оказалось, укатила в Зимний дворец к своим венценосным родственникам. Так что у меня была возможность обдумать результаты проведенного расследования, если, конечно, можно так назвать мои потуги провести ритуал.

Шанс на то, что кто-то из московских видоков сумел как-то провести законный ритуал до начала поисков тела бандитами, был ничтожно мал. Без свиты полицейских подобное не делают, а в одиночку-супергероя я попросту не верю. Школа видоков – это не учебка спецназа, чтобы готовить столь шустрых парней. Из дневников Игнаши было понятно, что в плане физической подготовки это учебное заведение мало чем отличалось от обычной гимназии, точнее от обычного сиротского приюта для детей с искрой дара. Так что скачущий по стенам и крышам ниндзя стал таковым не благодаря школе, а по какой-то иной причине.

Единственное, что приходило мне в голову по этому поводу, – это обращение видока в вампира. Иных вариантов я по-прежнему не видел. По крайней мере на данный момент.

Важнее другое. Что мне делать со всей этой информацией? Идти в полицию или к жандармам не очень-то и хотелось. К тому же мне попросту нечего им предъявить. Единственная улика – это тело племянника Витого, которое они наверняка уже предали земле и вряд ли пойдут на эксгумацию, да и смысла в ней нет. Все остальное – лишь слова криминального авторитета и мои догадки, даже не подтвержденные ритуалом. Как уже сказал мой новый знакомый из мира криминала – тела, разложившиеся под действием алхимической дряни, полицию не интересуют.

Но что-то же нужно делать! И не только потому что я пообещал Витому найти убийцу племянника. Тут как бы дело не закончилось гонением на всех видоков. У нас ведь как: от пьедестала до костерка не то что шаг – один чих. Что-то не хочется мне всю жизнь прятаться в Стылой Топи от линчевателей.

Оставалось только обратиться за помощью к собратьям по цеху, точнее, к непосредственному начальству. Лично наведываться в альма-матер совсем не хотелось – дневники Игнаши хорошее подспорье, но на встречу с выпускниками лучше явиться лет через десять или даже двадцать. Легче будет списать незнание простейших вещей на обычную забывчивость. Так что я взялся за энергетическое перо и начал подробно излагать на бумаге всю доступную мне информацию по предполагаемому видоку-вампиру.

Перечитав послание раз пять, я попросил мажордома принести мне конверт и, запечатав его своим перстнем видока, отправил старика на почту. Адрес школы я запомнил из дневников Игнаши. Не скажу, что меня тут же посетило ощущение выполненного долга, но стало немного легче.

Теперь можно и пообедать.

Озаботив служанку организацией перекуса, я вытащил Даву из его импровизированной палаты.

Не успели мы распробовать первое блюдо, как в зал вихрем ворвалась княжна. Ее активность и эмоциональная свежесть откровенно радовали.

– Вы не представляете, что творится в свете! Там такой кошмар! – едва усевшись на стул и даже не притронувшись к еде, заявила Даша. Причем слово «кошмар» она произносила с явным наслаждением. – Представляете, княгиню Голицыну обвинили в сатанизме и жертвоприношениях!

– Ваше высочество, – с укоризной произнес я, но злорадная ухмылка подруги быстро отрезвила меня.

Действительно, что еще можно было ждать от стриги? Если мне удалось утолить чувство мести, то ей пришлось довольствоваться чужими пересказами. Вот она и не удержалась от того, чтобы добить поверженного врага. Ведь монастырь монастырю рознь.

Сидевший с нами Давид ничего не понимал и явно страдал от любопытства. Но какой-то древний инстинкт самосохранения, очень развитый у его народа, взял верх. Вопросы, роившиеся в голове моего друга, так и остались невысказанными.

Мы даже успели нормально пообедать, а затем жизнь в очередной раз подтвердила правоту моей чуйки. В дверях столовой появился мажордом с каким-то несвойственным ему растерянным выражением лица.

– Ваше высочество, там господина Силаева требуют жандармы.

– Требуют? – зловеще улыбнулась княжна. Ей явно было мало проказы с соперницей. – Ну что же, давайте посмотрим, кто там настолько смелый, чтобы что-то требовать в моем доме.

Княжна воинственно взяла меня под руку, и мы двинулись к лестнице, по которой можно было спуститься в холл дворца. Дава потопал следом, хоть и на безопасном расстоянии. Участвовать в перепалке с жандармами он явно не собирался, а вот понаблюдает за этим с огромным удовольствием.