Как ни странно, меня успокоил стук открывшейся двери и тяжелые шаги за спиной. Даже не оборачиваясь, я точно знал, что там стоит беролак с золотой цепью на груди.

Он что, почувствовал вспышку моего гнева? Неплохая у императора охрана. Впрочем, ничего удивительного.

– Да уж, – прошипел я, – от ворот подполковнику было все видно очень хорошо. Он даже в сад войти не рискнул. В той мясорубке выжили только трое, и до конца в сознании остались лишь я и князь Вачнадзе. Думаю, он будет свидетелем понадежнее, чем ваш не в меру осторожный подчиненный.

– Скользкий Ваха? – удивленно переспросил император, жестом остановив возмущенный спич брата. – Он-то что там забыл?

– Мы поспорили о том, как лучше всего мужчина может доказать свою храбрость, вот я и пригласил его поохотиться на упырей.

– И он не выкрутился? – удивленно спросил Петр Третий.

– Пробовал, но я был настойчив.

Император искренне рассмеялся и даже хлопнул в ладоши.

– Ай, маладца! Ну и как себя проявил не в меру находчивый князь?

– Любить мне его не за что, но на этой охоте князь вел себя достойно, – совершенно серьезно ответил я, потому что правду говорить легко и приятно.

– Даже так, – хмыкнул император и задумался. Его раздумья вылились в жесткий приказ брату: – Артефакт верни.

– Но…

– Верни, – добавил монарх стали в свой голос.

Атмосфера в комнате сгустилась, и сразу стало понятно, кто в этом доме хозяин.

– Оставьте нас, – добавил император.

Когда сибиряк и великий князь вышли, Петр перевел все еще тяжелый взгляд на меня:

– Вижу, что смел и отважен до безрассудства, но вежество знай. Ты служишь империи как видок, а не шут гороховый.

– Так точно, ваше императорское величество!

В этот раз я не стал перегибать с придурковатостью, потому что мой собеседник внушал заслуженное уважение.

– И еще – постарайся не втягивать мою дочь в неприятности.

Услышав это заявление, я невольно вздохнул и не сумел сдержать не совсем уместные слова:

– У меня здесь только и забот, как бы она меня никуда не втянула. – Опомнившись, я встал по стойке «смирно». – Ваше императорское величество!

– Теперь понимаю, что они в тебе нашли, – хмыкнул император, откидываясь в кресле. – Более вас не задерживаю, господин видок. Благодарю за службу.

– Рад стараться, ваше императорское величество!

Очень хотелось спросить, кто именно эти самые «они», но я благоразумно промолчал, лишь по-армейски сделал поворот «кругом» и промаршировал к двери – благо не лакей и пятиться задом наперед не обязан.

Сразу на выходе из кабинета шефство надо мной опять взял многострадальный провожатый. Он уже немного оправился от шока и вернул себе профессиональную чопорность.

Обратно мы двинулись совсем другим путем. Я уже хотел остановить лакея, но тут мы вышли в еще одну комнату, и я увидел Евсея. Казак успел полностью оправиться от культурного шока и сейчас открыто улыбался, чем неимоверно порадовал меня.

Я уже боялся, что больше никогда не увижу этой нагловато-задорной ухмылки.

Судя по виду за окном комнаты, мы находились где-то на задворках дворца ассамблеи, так что передо мной встал выбор – искать либо Дашу, либо левый транспорт.

– Любезный, – приняв решение, повернулся я к явно собравшемуся улизнуть лакею, – можно ли нам организовать какой-нибудь транспорт?

Ответом мне был лишь легкий поклон и жест, приглашающий нас пройти к выходу.

Уже через минуту мы с Евсеем усаживались в дорогую коляску с дворцовым кучером на передке и императорским гербом на дверцах.

Диву даюсь, как они здесь все до сих пор не полопались от непомерно надутой напыщенности. На мою просьбу отвести нас в ближайший кабак кучер ответил снисходительным взглядом, но, поняв, что может и в морду получить, тут же хлестнул лошадь кнутом.

Нужно отдать должное, кабак он выбрал неплохой, на третьей линии проспекта, где все уже не так шикарно, но еще не перешло в специфику кварталов Испанского района.

Заведение было стилизовано под русскую старину, хотя и имело каменный фасад. Мы быстро нашли свободный стол в полутемном углу и устроились там. Тут же подскочивший половой за пару минут организовал нам настоящий пир горой.

– А тебе можно пить? – спохватился я, уже подняв графин с водкой.

– Да, – уверенно кивнул казак, – тело не так уж сильно пострадало. Так что доктор пить разрешил, но наказал не злоупотреблять.

Последнее слово казак явно процитировал.

Выпили по первой и немного расслабились. Я уже собрался толкнуть покаянную речь, но Евсей опередил меня:

– Командир, прости меня ради бога.

– За что? – искренне удивился я.

– За злобу и вину, которую переложил на твои плечи.

Хотелось возразить казаку, но он остановил меня решительным жестом.

– Мы, казаки, знаем свою долю с младых когтей, особливо волколаки. Знаем, что ходим под ручку со смертушкой, и завсегда готовы встретить ее веселым оскалом. Да чего уж там, сколько мы с тобой, командир, ходили по краю? Но я оказался не готов к потере куска своего естества. Словно душу вынули. Вот и обозлился. Но та дурь уже ушла, и мне стало совестно за вину, за упрек. Прости меня, командир.

– Не за что прощать, – положил я руку на плечо казака и тут же сменил тему: – Как дальше жить думаешь?

– А что дальше? – повеселел Евсей. – Шаман сказал, что здоров буду аки бык. Оборотнем мне уже не быть, но сколь простых казаков служат царю-батюшке? Поживу пока в станице, хоть вспомню, как косу в руках держать да за плугом ходить.

– Подожди, – нахмурился я, – а как же решение круга и приговор старшин?

Казак хищно оскалился, и даже без частичной трансформации это выглядело зловеще.

– А никак. – Он выудил из-за ворота кителя пенал с наградой и раскрыл его.

Золотисто-алый крест закачался на такой же расцветки банте-планке.

– С этой красотой мне можно даже плюнуть на лысую башку деда Ивана, который сидит в кругу старшин от нашей станицы.

– Прям уж плюнуть? – недоверчиво спросил я. – У него ведь и у самого наверняка полна грудь таких крестов.

– Таких, да не таких, – хитро прищурившись, заявил казак. – Не с золотой каемкой.

Заметив непонимание в моих глазах, казак удивленно фыркнул:

– Ну ты даешь, командир. Золотая канва на наградах говорит о том, что получена она прямо из рук императора. Нас теперь даже судить могут лишь особым порядком, в присутствии уполномоченного от канцелярии генерал-губернатора. У деда Ивана медальки попроще будут.

– Даже так? – удивленно переспросил я и достал свой пенал.

Похоже, я сильно недооценил выданную императором награду. Не такая уж это побрякушка.

В отличие от Михайловского креста для нижних чинов, который Евсей будет носить на груди подобно медали, у меня был крест побольше и предназначался для ношения на шее. Сейчас я вспомнил, что видел что-то похожее у отца Лехи, но там был именно Георгиевский орден стандартной, уже набившей всем оскомину расцветки, предназначавшийся для военных. Я же заполучил награду для истребителей нечисти.

Под крестом в пенале обнаружился узкий чек на пять тысяч рублей.

Так вот о чем говорила Даша.

– Евсей, а тебе рубликов отсыпали?

– Да, – довольно заулыбался казак, – тыщу целковых. Буду в станице как сыр в масле кататься.

Не особо задумываясь, я протянул свой чек ему:

– Держи.

– Да вы что, ваше благородие! – тут же напрягся казак, особенно когда увидел сумму на чеке. – Разве ж так можно!

– Можно и нужно. Ты же знаешь, что денег у меня в достатке, а тебе еще хозяйством обзаводиться и женой с ребятишками.

В общем-то эти деньги для меня не были лишними. Я даже не сомневался, что Дава стряхнет с дерева моего благосостояния все, что оттуда может упасть. Так что не исключено, что в данный момент меня можно назвать голодранцем. И в то же время не было никаких сомнений, что рыжий еврей увеличит изъятую сумму до неприличных размеров.

Евсей совсем растрогался. К тому же на его ослабший организм сильно повлияла выпитая водка. Да и я немного расслабился.