Первой мыслью, пришедшей в мою голову после пробуждения, было намерение потрясти Барабаша насчет боевых артефактов. В отличие от Города на Подоле с их применением все значительно проще: на тебя напали – обороняйся как душеньке угодно. Главное, не зацепить посторонних. В Городе все совсем иначе – очень уж там тряслись над толстосумами, которые, как пчелы, таскали с Земли в казну Китежа золотой нектар.

Возникает вопрос, почему меня вообще пустили за Стену с артефактами на руках? А все потому, что главной задачей Города было именно высасывание денег из всего, что только можно. И вира за различные нарушения была одной из самых прибыльных статей доходов казны.

И все же от мысли вооружиться до зубов я отказался. Перед тем как тратить кучу денег и истинного серебра, нужно посовещаться с умными людьми, и как раз к ним мы сейчас и отправимся.

Но Барабаша в его новом подземном логове я все-таки побеспокоил.

– Саня! – дважды ударив ногой в крепкую дверь подвала, проорал я.

– Кому там не спится? – послышался недовольный голос артефактора.

– Ты совсем оборзел? – возмутился я. – Мало того что уже девять утра, так еще и главный «сов» сей странной обители уже на ногах. Если ты не понял, то я это о себе. Вставай, есть дело по твоему профилю.

Подвал был до ужаса захламлен вещами Барабаша. Артефактор в мятых трусах и майке-алкоголичке смотрелся на этом фоне очень гармонично. Надеюсь, что весь этот бардак образовался только по причине переезда и в дальнейшем картина станет поприличнее.

– Саня, мне к четырем часам нужен слиток на пятьдесят граммов истинного серебра с правильной печатью.

– На кой? – удивился артефактор.

– Паучихам отвезу.

– А-а-а, – зевнув и почесав взлохмаченный затылок, заявил Барабаш. – Так это без проблем. Их законность не парит. Сам отолью.

Неряшливый вид артефактора не внушал доверия, но я напомнил себе, что он опытный мастер с хорошей репутацией. А на Подоле такая репутация мало того что трудно зарабатывается, так еще и очень хрупкая, как хрустальная ваза.

– Оденься, – поморщившись, все же не удержался я от комментария. – В исподнем ты выглядишь еще отвратнее, чем обычно.

Завтрак, к неудовольствию тетушки Пин, прошел в скоростном режиме, и через десять минут мы покинули наш дом на броневике. Вадика взяли с собой, и не только потому, что нужно было усиление, а чтобы вырвать его из рук матери. Похоже, парнишка уже сто раз пожалел, что перетащил ее к нам.

В этот раз стражи Полигона встретили нас более ласково, но внутрь не пустили, лишь куда-то позвонили. Дядька Захар появился через пять минут. Свой обычный наряд из-за погоды инструктор дополнил черным кожаным плащом и потрепанным котелком. Наряд, мягко скажем, не из рук грамотного стилиста. Впрочем, что-то мне подсказывало, как минимум плащ был выбран стариком не из эстетических соображений. В общем, явно не простой плащик.

– А неплохие колеса ты себе оторвал, – осмотрев броневик, хмыкнул Коршун. – Где взял?

– Головоруб поделился, – совершенно честно ответил я.

Коршун на это лишь покачал головой и полез в нутро броневика. Сидящему там Баламуту он лишь кивнул, а когда тот попытался завести разговор, так посмотрел на бедолагу, что Генка поперхнулся так и не высказанными словами.

Да уж, нашла коса на камень.

Когда броневик катил между вспаханными полями, Коршун решил проинструктировать меня:

– Не вздумай предлагать Хомяку взятку. Даже не намекай на это. Ему червонцы не нужны, живет на всем готовом в своей пирамиде и сдохнет там. Он помешан на торговле, так что постарается ободрать тебя как липку. И пофиг, что профит уйдет в казну города, а затем в карманы советников. Если тебе показалось, что ты переторговал, получая свою диадемку, то забудь – тебе повезло. У Хомяка есть еще один бзик – ему тяжко, когда то, что он считает произведением искусства, могут пустить в переплавку, а по тупым законам, принятым Дибичами из совета, все, что не используется, должно уйти в Академию по цене металла. Вот этим мы и попробуем воспользоваться, но ты лучше вообще рта не раскрывай.

В ответ мне не осталось ничего другого, как просто пожать плечами.

На территорию порта наш транспорт ожидаемо не пропустили. Через проходную прошли только мы с инструктором. А дальше уже привычно на вызванном электрокаре, похожем на тот, что развозит гольфистов по полям. Я в своем старом костюме и купленном почти на бегу недорогом пальто и Коршун в плаще, впрочем, как и руливший каром дружинник в камуфляже с кольчужными вставками, смотрелись на этой таратайке крайне нелепо. Но делать нечего – написанные когда-то и кем-то не сильно умным правила караульной службы не вырубишь не то что топором, даже гранатой не подорвешь.

Гигантская уступчатая пирамида с башней магопреобразователя на макушке за время моего отсутствия ничуть не изменилась. Впрочем, как и паранойя охраны, а также убогий вид логова главного хранителя городского склада артефактов. Все те же серые стены, прилавок, древний компьютер и раздвижные створки за спиной хозяина этого места. Да и сам хозяин не стал ни краше, ни моложе – прежний ястребиный нос, морщинистость шарпея и глаза стервятника. К тому же в магазин одежды он так и не сходил.

– Че надо? – в излюбленной манере китежских хамов встретил нас Задоров Матвей Егорович по прозвищу Хомяк.

В этот раз я уже не тупил и поинтересовался именем такого нужного человека. Теперь не придется изгаляться, чтобы избежать прямого обращения.

– Доставай бутылку, – сказал мне Захар, продолжая сверлить глазами Хомяка. – Иначе этот скот с нами даже разговаривать не станет.

Я молча подчинился.

Цапнув бутылку, Хомяк взбаламутил содержимое и осмотрел его в свете лампы.

– Молодая, – разочарованно протянул старик.

И все же та поспешность, с которой он убрал бутылку под прилавок, говорила о многом.

После подношения его словно подменили.

– Захар, ворчун ты колченогий! Сколько лет, сколько зим? Совсем забыл старого друга.

Расплывшийся в улыбке хранитель даже сдвинул часть своего казавшегося монолитным прилавка, чтобы выйти и обнять Коршуна. На фоне старого дружинника Хомяк смотрелся карликом.

После обнимашек он тут же вернулся за свой прилавок:

– Ну и что вы собрались отобрать за бесценок у старого бедного кладовщика?

– Ага, у тебя отберешь, – фыркнул Захар. Затем кивнул в мою сторону. – Помнишь парня?

– Парня-то я помню, другой вопрос: куда он подевал чудненькую такую корону и другие цацки. Что, дружок, потерял? Захотелось раскошелиться и выплатить компенсацию?

– Не потерял, но выкупить готов хоть сейчас, – все же не удержался я и нарушил запрет Захара.

– Не о том говорите, – влез в разговор старший инструктор. – Матвей, парню нужны наручи опричников-побратимов.

– Удивил. – Хомяк поднял кустистые и седые брови. – Наручи найдутся, но ведь ты не только за ними приехал.

– А еще нам нужен штурмовой щит старой работы.

– Серьезно? – даже с какой-то обидой в голосе уточнил Хомяк. – Мне тут воевода в мозг кайлом своей тупости так лупит, аж искры идут. Думаешь, он оставит в закромах хоть что-то стоящее. Хотя есть кое-что.

– И что? – настороженно спросил Коршун.

Я полностью разделял настроение своего покровителя, памятуя о подсунутой диадеме и тем более о покладистости старика в плане наручей.

– Ледяной доспех.

– Да ладно! – возмущенно фыркнул Захар. – Только это? Уверен, что воевода плюется каждый раз, когда ты ему предлагаешь подобную рухлядь.

– И чем тебе не угодил этот щит? – притворно оскорбился хранитель артефактов.

– А ты его носил, крыса тыловая?! Это же мрак какой-то. До сих пор как вспомню, в дрожь бросает. Последний раз надевал его, когда мы штурмовали оставшееся логово коммунистов.

– На Драконьей горе? – проявил информированность Хомяк.

– Да. Они мало того что наслушались агитатора с Земли, умный был до жути, тварь мерзкая. Так еще и плотно сидели на перламутровой пыльце. Тогда наших половина полегла. Вот с тех пор я к этой штуке даже притрагиваться не стану.