Вход в нору, шириной 15–20 см, сужается до 10–13 см, что видимо играет роль запертой двери для более крупного по габаритам зверя, если у того возникнет желание пробраться внутрь. Дальше тоннель отвесно уходит вниз на глубину нескольких метров, после чего переходит в горизонтальный или слегка наклонный, где от него в разные стороны ответвляются более короткие ходы, один из которых служит семье отхожим местом. В подземной квартире есть «гостиная» – довольно большая передняя камера. В боковом отнорке располагается гнездовая спаленка, уютно выложенная мягкой травой. В этих спаленках зверьки проводят большую часть своей жизни и долгие месяцы спячки. Ее называют слуховой или сторожевой камерой.

Выброшенная на поверхность земля образует у входа в нору насыпь полуметровой высоты и более метра в диаметре, что защищает ее от затопления во время дождей и таяния снегов. Хозяева норы тратят много времени и сил, чтобы содержать в порядке этот кратеровидный холмик, наращивая и утрамбовывая его своими сильными лапами. Именно он служит ориентиром для людей и хищных животных, указывающим местонахождение коммуны.

Иногда в готовые подземные квартиры луговых собачек пытается затесаться пещерная сова, живущая тоже в норах. Любители-натуралисты рассказывают, что пещерные совы и луговые собачки не только дружат между собой на поверхности, но и мирно сосуществуют в подземных городах последних. Однако зоологи-специалисты эту версию не подтверждают.

Во-первых совы ужасные неряхи. Съедая среднюю часть пойманной живности, они оставляют гниющие останки в норе, распространяющие вокруг смрад и зловонье. Вряд ли зверьки-вегетарианцы, к тому же редкие чистюли, стали бы с этим мириться. Кроме того, говорят зоологи, луговые собачки таскают из гнезда совы яйца, а сова не прочь полакомиться их детенышами. О какой уж тут дружбе может идти речь.

Вообще же луговые собачки очень общительные и коммуникабельные существа. Они не переносят одиночества. Все жители одной колонии хорошо знают друг друга и дружат между собой, но в разумных пределах. В коммуне существуют свои законы и порядки. Территория над городом поделена на земельные участки, принадлежащие каждой семье, и границы эти строго соблюдаются, хотя они и не обозначены, как у человека, заборами и воротами. На площади в 1 гектар в среднем располагается 54 персональные норы. В роли сторожей-security выступают самцы.

Перед норой, на поверхности, у зверьков должен быть хороший обзор, потому как охотников на них хватает – волки, собаки, койоты, хорьки, рыжие рыси, лисы, а главное – люди. Самец луговой собачки обычно столбиком стоит у входа в дом, а если притомится – садится на позвоночник и ведет дозор, вертя головой и пересвистываясь с сородичами. Почувствовав опасность, он громко кричит, чаще – по-собачьи лает, сопровождая сигнал тревоги ударами лежащего у него перед носом хвоста, и, предупредив остальных, спешит в свое укрытие.

Через некоторое время зверьки, как по команде, снова появляются – каждый из своей норы. Проявляя бдительность и осторожность, они оглядываются, принюхиваются, вслушиваются, пока не убедятся, что опасность миновала. И только после этого все вместе отправляются на поиски корма, но совсем недалеко от дома, чтобы успеть в случае чего добежать до спасительного убежища. На поверхность они выходят только днем, а по ночам спокойно и крепко спят.

Как и положено грызунам, луговые собачки питаются преимущественно травой, семенами, листьями, цветами, но, в качестве деликатеса, не откажутся от птичьих яиц и небольших насекомых. Передние зубы у них растут на протяжении всего периода жизни.

Весной, после спячки, отъевшись и восстановив силы, «собачки» начинают ухаживать друг за другом, что естественно приводит к новому потомству. Где-то через месяц у одной пары появляется на свет от 2 до 10 детенышей, голых и слепых. Шерстью они начинают обрастать только на 26 день, а глаза открываются и того позже – на 35-й. И сразу, как только появится возможность взглянуть на мир, детеныши начинают лаять.

Семья живет вместе лишь до тех пор, пока малыши нуждаются в материнской заботе и молоке. Но как только они переходят на самостоятельное питание, мать начинает рыть себе новую нору или занимает пустующую. То же делает и ее потомство.

Симпатичные жители подземных городов, занимающих территории до сотен квадратных миль, полностью обнажают поверхность земли над собой и вокруг себя. С заселением Великих равнин белыми фермерами и развитием скотоводства две цивилиза-ции – двуногих и четвероногих – вступили в неизбежный конфликт. Для скотоводов огромные колонии луговых собачек стали конкурентами на пастбищах, а следовательно вредителями. Американские фермеры не поленились подсчитать, что 32 «собачки» объедают за день одну овцу, а 256 – целую корову. А подсчитав и прослезившись, ополчились на несчастных, лающих по-собачьи грызунов и принялись их активно и безжалостно истреблять – сотнями тысяч, используя стрихнин и прочие подручные средства, пока за них не вступилось правительство Америки и не взяло их под свою охрану.

В инструкциях, составленных Службой охраны природы Соединенных Штатов для всех ответственных лиц, рекомендуется следить за тем, чтобы «резервации» луговых собачек не тревожили и не притесняли. В других, более радикальных защитных мерах они вроде бы пока не нуждаются.

В центральной части водораздела Скалистых гор, на стыке штатов Монтана, Вайоминг и Айдахо (но в основном в Вайоминге), находится жемчужина и язва Америки – Йеллоустонский национальный парк, в буквальном смысле слова горячая точка планеты. С вашего позволения начну с «жемчужины», а «язвой» закончу.

Парк занимает площадь около 900 000 га на высокогорном плато, между хребтами почти 4-километровой высоты. Основанный Конгрессом США в 1872 году, он стал первым национальным парком не только в Америке, но и в мире. При подъезде к нему с востока на огромной каменной арке можно прочесть: «Парк был создан и существует ныне для пользы и удовольствия людей, это собственность Дяди Сэма, а значит и всех нас, всего народа.» Президент Теодор Рузвельт, 1903 год.

Миллионы туристов со всего мира посещают ежегодно этот уникальнейший заповедник планеты. Вряд ли найдется второе такое место на Земле, где было бы собрано воедино столько поражающих воображение чудес природы, пугающих и восхищающих одновременно. Место фантастическое и жуткое. Жуткое не тем, что могут увидеть ваши глаза – глазам предстанут лишь сумасшедшие экзотические красоты, а тем, какую угрозу они в себе таят.

Быстрые реки, низвергающиеся с отвесных скал водопадами; спорящие с ними по красоте водопады каменные, будто застывшие на лету; леса хвойные, вечнозеленые или обугленные пожарами, а под ними другие леса, окаменевшие – это и есть Yellowstone – «Желтый камень». Здесь все восхищает, изумляет и настораживает. Здесь все дышит опасностью и дивной красотой (я третий раз повторяю это слово, но не могу найти ему замены). Дышит сама планета – под вашими ногами и у вас над головой, сотнями окутанных густым паром гейзеров, грязевыми булькающими котлами, переливающимися всеми цветами радуги горячими источниками, дымящимися пещерами. И вы начинаете осознавать, как никогда, что она живая! Что мирное затишье ее и долготерпение – явление временное, что в любой момент она может проснуться и стряхнуть вас со своего чела или обратить в пепел.

Индейцы называли этот край «страной льда, огня, воды, смолы и вертящегося дыма». Йеллоустон – самый настоящий заповедный лес, в котором обитают сотни видов разнообразных, непуганых животных – млекопитающие, пресмыкающиеся, птицы, рыбы, иные из которых занесены в Красную книгу. Стада почти исчезнувших из других мест могучих бизонов, пасущиеся в нагорно-степной части плато, олени, лоси, антилопы, горные бараны, лани, зайцы, бурундуки, бобры, многотысячные колонии луговых собачек, живущих в подземных лабиринтах. Черные медведи и сотни серых гризли (даже они здесь из грозных агрессоров превратились в милых попрошаек, хоть иногда и показывают характер), а также лисы, койоты, волки.