Разит, поди, от меня. Даром жвачкой давилась.

Машина плавно стронулась, и мы не спеша покатили по опустевшим улицам. Я с опаской скосилась на препода.

Куда едем? Хорошо ещё коттедж не за городом, а то свёз бы меня куда-нибудь этот извращенец-перемещенец и поминай как звали.

Остановились. Красный. Снег будто тут же замедлил ход. Не лупил по стеклу как ошалевший, а падал плавно, медленно. Дворники пробежались туда-сюда, крякнув. Поворотник мерно щёлкал.

Порядком затянувшееся молчание мне пришлось нарушить первой.

– Ян Викторович, вы поговорить хотели.

Бранов даже не повернулся. Неусыпно глядел на дорогу.

– Мне казалось, это ты хотела поговорить со мной.

– Разве это я среди ночи поехала неизвестно куда, неизвестно за кем? – поинтересовалась надменно.

– Разве это я терроризирую преподавателя в соцсетях? – парировал аспирант.

От возмущения я охнула. Это я-то терроризирую? Всего-то пара лайков!

Хорошо: пара десятков лайков. Но с каких пор банальное «мне нравится» стало признаком террористической атаки?

Снова гнетущее молчание, а снегопад усилился. Оттого дворники безостановочно елозили туда-сюда и мерным «вжух-вжух» лишь подчёркивали искусственность тишины.

Игру в молчанку вновь проиграла я.

– Окей, – выдала со смешком. – Я так понимаю, это вы устроили тот фейерверк из золотистых огней вчера на кафедре, и нас и впрямь чуть не сожрала лернейская гидра.

– Ты спрашиваешь или утверждаешь?

Бранов выглядел расслабленным, а вот я напряглась донельзя.

– Рассуждаю.

– Уклончиво, – усмехнулся аспирант.

– Скорее, предусмотрительно. Если это и впрямь так, то вы, скорее всего, никак не решаетесь попросить меня молчать обо всём случившемся, а желательно и забыть вовсе.

– А с чего ты решила, что мне под силу устроить, как ты выразилась, «фейерверк из золотистых огней»?

Ответ сам собой разумелся.

– Так а у меня диапазон восприятия широкий. Я верю в странное и необъяснимое.

– Истина где-то рядом?** – хмыкнул Бранов.

– Точно, – кивнула я. – Да вы и сами себя с потрохами сдали, – я помахала телефоном с открытым диалогом на дисплее. – Зачем писать и что-то прояснять, если вины нет? Проигнорировали бы меня, и дело с концом. А так…

Аспирант поджал губы и вновь притормозил на пешеходном переходе. Похоже, веры в то, что от меня можно было так легко отделаться, у него не было.

– Я просто беспокоился, как бы с тобой беды не случилось.

– Или как бы я ненароком умом не тронулась?

– Не без этого, – не стал лукавить Бранов. – Знаешь, не хочется нести такой груз на плечах. Но, кажется, я зря тревожился. С умом у тебя всё в порядке.

– Мне бы вашу уверенность, – протянула я. – Вдруг всё вокруг лишь плод моего воображения, а моё пристанище давным-давно палата №6?

– Маша…

– Мика, – поправила я.

Если это моё сумасшествие, диктовать правила буду я.

– Мика, – покладисто кивнул Бранов. – Если для тебя так важно знать: с ума ты не сошла. Как ты мудро заметила, я же здесь, – аспирант усмехнулся, прихлопнув ладонями по рулю. – Если всё это плод твоего воображения, какая нужда мне была ехать за тобой?

И правда, зачем ему катить среди ночи за девчонкой, которая и лекции-то вполуха слушает?

– А вдруг и вы тоже лишь моя фантазия? – сощурилась я, старательно скрывая радостное волнение.

Бранов скривил губы, и уголочки тёмных глаз забавно растянулись в лисьем прищуре.

– Хм… любопытно. И как часто я становлюсь предметом твоих фантазий, Ми-ка?

_____________

**Истина где-то рядом – в словах Бранова отсылка к сериалу «Секретные материалы» (англ. The X-Files), в котором главные герои Малдер и Скалли расследуют сложнообъяснимые, а зачастую и вовсе мистические случаи.

Щёки некстати вспыхнули, и так как язык ни с того, ни с сего окостенел, отвечать на провокационный вопрос я не стала. Вместо этого уселась в позе суриката и навострила все органы чувств разом.

– Так значит, вы… Кто? Волшебник, маг? Сбой в матрице?

Аспирант захохотал. Мягкий смех легко касался чего-то внутри и заставлял вибрировать в такт. Странно... Но так искренне веселящимся Бранова я определённо видела впервые.

Похоже, и ему, кем бы он ни был, ничто человеческое не чуждо.

– Всё же кто-то больше фантастикой, чем историей увлекается, – покачал головой Бранов. – Нет, я не маг и не волшебник. И уж точно о матрице ничего не знаю.

«Ага, и рассказывать тебе ничего о себе не собираюсь», – закончила я за него мысль и нервно покрутила головой. Кажется, хмель из организма окончательно выпарился, а мозг начал соображать ясно.

– Жаль, – протянула я. – Мне актёр из «Матрицы» очень нравится… Тогда кто же вы?

– Давай без лишних вопросов, – нервно бросил аспирант и тут же спешно добавил. – Пожалуйста.

– Да без проблем.

Бранов выдавил бледное подобие улыбки, а я расстроенно обмякла в кресле.

Чудно, право слово! Зачем тогда приехал, если на вопросы отвечать не собирается? Будь я поглупее да посамоувереннее, наверняка уже плясала бы в безудержном буйстве, решив, что он попросту на меня запал.

– Вижу, ты расстроилась.

– Да нет, – безучастно пялилась я в окно.

– Так «да» или «нет»?

Я сперва хотела повторить "нет", но вдруг такая злость и разочарование охватили... Ни сил, ни желания сопротивляться не было.

– Ян Викторыч, это же нечестно. Нельзя так!

Аспирант недоумённо вскинул брови.

– Расстроилась, значит, – протянул он. – Послушай…

– Конечно, расстроилась! – перебила я. – Не знаю, кто вы и что, но это же чудо! Ян Викторович, вы – чудо! – на этих словах Бранище часто-часто, будто смущённо, заморгал и в руль так вцепился, что костяшки пальцев побелели. – Всё, что произошло – настоящая магия! И я теперь даже спать нормально не могу.

– Мне жаль, что ты…

Но я бесцеремонно перебила.

– А мне не жаль. Это чудо! И оно случилось со мной, поэтому прошу, расскажите всё, что можете! Я хочу знать, что не схожу с ума! Я должна знать! Ян Викторович, прошу…

Всем телом развернувшись к преподу, я глядела на него с мольбой и надеждой. Едва ли руки на груди не сложила.

– Раз для подтверждения твоего здравомыслия я должен что-то объяснять, – вдруг посуровел аспирант, – тогда переубеждать тебя не стану. Ты окончательно и бесповоротно чокнулась.

Очень мило. Похоже, с выводами о человечности аспиранта я поторопилась.

Насупившись, я уставилась строго перед собой и думала. Думала, думала! Нестерпимо хотелось ощупать всё вокруг, даже Бранова-Баранова, чтобы убедиться, что это явь.

Однако я продолжала сидеть, изо всех сил сцепив руки в замок.

Пальцы мои, к слову, были реальны и ощутимы. Одно это даровало пусть и слабое, но облегчение.

Снова тормознули на светофоре.

Пушистая снежная ночь над городом. На улицах ни души: машины редки, а уж пешеходы и подавно. Но аспирантишка готов стоять положенное красным огоньком время. Целую минуту! Ишь, какой правильный.

Нет. Из такого и калёными щипцами правду не вытянешь. Кем бы он ни был – это его тайна. И тайна тёмная. О ней таким простачкам, как я, точно знать не положено.

Я обречённо махнула рукой.

– Ай, поступайте, как знаете. Мне всё равно. Путешествуйте в книги, тусуйтесь с Гераклом, гидрой, цербером или… что там еще такие, как вы, делают? Мне и дела нет.

Бранов скривился, но смолчал, и я решила, что не помешает ещё пару слов добавить.

– Только в следующий раз, Ян Викторович, когда соберётесь проворачивать нечто подобное, постарайтесь, чтобы никто этого не видел, – я помедлила, рассеянно теребя край шарфа. – Нам, обычным людям, хочется чудес. Не нужно размахивать куском мяса перед голодным. А если уж решились, будьте готовы к последствиям.

Аспирант напрягся. Даже острый уголок кадыка прыгнул вверх-вниз.

– Ты мне угрожаешь, что ли, не могу понять?