Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Царь пристальным пытливым взглядом обвёл присутствующих. Все согласно кивали головами: поняли.

   — Может, у кого-то ещё что-то дельное есть? — спросил царь. — Так извольте говорить. Послушаем.

   — Я думаю, — заговорил инженер Корчмин, сидевший на дальнем краю стола, — уничтожать следует не токмо провиант и фураж, но и строения, дабы ни одной избы целой не оставить неприятелю. Я уже не говорю о мостах — их надо взрывать у него под носом.

   — Верно, Василий, мыслишь, — поддержал Пётр. — Но вот ещё что, господа генералы. Какову диспозицию надлежит нам войску определить?

   — Это смотря куда пойдёт неприятель, — заметил Репнин.

   — Поди угадай, куда его понесёт. Ежели на Москву, то надлежит тебе помогать, Борис Петрович, а ежели на Петербург, то надо адмирала Апраксина[85] усиливать.

   — Я думаю, государь, он пойдёт в Лифляндию, — сказал Гольц.

   — Отчего так-то? — прищурился Пётр.

   — Ну как? Чтоб отбирать у тебя, государь, то, что ты забрать у него изволил. Это дитю понятно. В прошлом годе не зря ж он к Гродно подступал.

   — В прошлом годе там для него приманка была — армия Огильви. Король вояка горячий, он генеральную баталию учинить скорей желает. И дай мы ему ныне её, ещё неведомо, чей верх станет.

   — Ныне рано, — заворочался Шереметев, заскрипев стулом. — Ныне он сыт, боевит, в полной амуниции. Томить его надо, государь, томить.

   — Искание генерального боя зело опасно, ибо в один час может всё дело опровержено быть, — заметил Пётр.

   — Может и на Украину поворотить, — сказал Корчмин и, поймав внимательный взгляд царя, устремлённый на него, пояснил: — В Прибалтике провианту нет, считай, а Смоленскую дорогу фельдмаршал пожгёт. Королю — хошь не хошь — на солнце поворачивать. И края сытнее, и к туркам ближе, и уж о крымском хане говорить нечего. Тому только свистни Русь грабить, он тут же явится.

   — Ну что, Василий, твои доводы резон имеют. Одначе куда шведу идти, не нам решать, королю Карлу. Но ты прав, оберегу надо иметь со всех сторон. Надо будет гетмана Мазепу предупредить[86], чтоб полки в готовности держал. Слышь, светлейший, отправь повеление ему.

   — Отправлю, Пётр Алексеевич.

Ещё не менее часа шёл военный совет — конзилиум, пока окончательно не определились, кому где стоять и что делать в случае прихода неприятеля, куда следовать при том или ином направлении шведов.

Закрыв совет, царь предупредил:

   — Отужинаем вместе, господа. А уж заутре разъедемся. А сейчас дадим стол накрыть, да и воздуха свежего глотнём.

Генералы, отодвигая стулья, негромко переговариваясь, накидывали шубы и выходили из избы в темень холодной ночи.

Пётр, набив трубку, прикурил от свечи и набросил на плечи полушубок, жестом пригласил Меншикова к выходу. Вышли на крыльцо.

   — Насчёт немцев ты не шуми. Вспомни Гордона, али мало мы от него ума набрались.

   — Гордон шотландец.

   — Ну и что? У тебя, вижу, все нерусские — немцы.

А Алларт с Гольцем разве плохо воюют?

   — А Мюленфельс у Гродно, — в тон царю ответил Меншиков. — Разве не они хлопотали за него, когда он под арестом был? Ещё неведомо, кто ему бежать пособил из-под стражи. Как хошь, мин херц, чем далее, тем меньше немцам верить стал.

Царь ничего не ответил, молча выбил трубку о балясину, сунул в карман, спросил:

   — Ты что-то о Мазепе сказать хотел, я по лицу видел.

   — Да, мин херц. Я при них поостерёгся. Что ни говори, то наше дело, семейное.

   — Ну, говори же, — подстегнул нетерпеливо царь.

Меншиков зыркнул туда-сюда, кругом темно уж, тихо.

И, понизив голос, сообщил:

   — На Мазепу опять извет, мин херц.

   — Опять Кочубей[87]?

   — Нет. На этот раз полтавский полковник Иван Искра[88].

   — Так. И что ж он доносит?

   — То же самое, что и Кочубей, мол, гетман хочет шведам передаться.

   — Ну, Кочубей из-за дочки напраслину на гетмана возвёл. Мазепа у него дочь украл. А этот-то за что?

   — Кто его ведает, мин херц. Поди разберись.

   — Вели Головкину звать Искру и Кочубея в Смоленск, якобы на беседу, а там сразу взять под караул и допросить с пристрастием, для чего им восхотелось оклеветать гетмана? Уж не для Карлуса ли стараются?

   — А Мазепу известить?

   — Гетману я сам напишу, предупрежу, дабы тихо изволил держать о сём деле.

В открытых дверях явился денщик.

   — Ваше величество, готово.

   — Зови всех генералов, расползлись по своим щелям, аки тараканы запечные.

2

Штаб короля

Шведский король Карл XII, двадцатишестилетний стройный мужчина, в полурасстёгнутом камзоле, из-под которого виднелась белоснежная рубашка, сидел в переднем углу большой горницы, как раз там, где сходились две пристенные лавки. На широком столе перед ним была расстелена карта, вкруг неё толпились генералы и, с почтением посматривая на короля, излагали свои доводы в пользу обсуждавшихся вариантов вторжения в Россию.

Все понимали, что всё равно решение о направлении будет принимать король, а в задачу генералов входило лишь убедить Карла принять самое разумное.

   — По-моему, самое разумное будет, — говорил первый министр короля граф Пипер, — идти на Псков и далее в Прибалтику и отобрать то, что царь успел захватить, пользуясь вашим отсутствием, ваше величество.

   — Я тоже считаю, ваше величество, — сказал генерал-квартирмейстер Гилленкрок, — что это направление нашего движения только и может принести нам успех.

   — А вы что молчите, фельдмаршал? — взглянул Карл на Реншильда. — Вы тоже так считаете?

   — Нет, государь, я не могу согласиться ни с графом, ни с генерал-квартирмейстером. Удар надо наносить в сердце, а сердце России — Москва, ваше величество. Что бы там ни говорили о Петербурге, но исконной столицей России является Москва. Там царей венчают на царство, там же после взятия вы можете и развенчать царя, ваше величество, — улыбнулся Реншильд своему внезапно родившемуся каламбуру.

   — Я именно так и поступлю, фельдмаршал, — заметил серьёзно король. — Россия трижды оплатит нам все затраты на войну, вернёт Прибалтику, а само государство я ворочу в его прежнее состояние, разделю на княжества под эгидой нашей короны.

   — Вот поэтому-то я и считаю, что надо в первую очередь брать Москву, ваше величество, — обрадовался Реншильд, решив, что король уже согласился с ним. — Как только Москва будет наша... Простите, ваше величество, ваша, то и Петербург, и Нарва, и вся Прибалтика упадут к вашим ногам сами, как перезревшие яблоки.

   — Но не надо забывать, — заговорил граф Пипер, — что царь столицей считает Петербург, а главное, там строится флот, наконец, там большая армия под командой Апраксина. И я уже неоднократно напоминал вашему величеству, что царь там очень много строит.

   — Пусть строит, граф, что вы переживаете? Ведь это всё будет наше. И город, и верфи, — усмехнулся наконец Карл. — И я вам так тоже отвечал не однажды.

Король покосился в дальний угол, где, приткнувшись к походному столику, камергер Густав Адлерфельд что-то быстро записывал в тетрадь. Король знал — что. Камергер вёл летопись славных дел короля, историю его битв и походов. И поэтому жадно ловил каждое слово повелителя, тут же записывая, чтобы сохранить всё для истории, в назидание и поучение потомкам.

Карл был тщеславен и поэтому никогда не расставался со своим летописцем, он считал себя вторым Александром Македонским — полководцем, не проигравшим ни одной битвы. Вся Европа восхищалась его военным гением. Семь лет назад он показал русскому царю, как надо воевать, разгромив его армию под Нарвой. Потом отправился на покорение Европы и, разбив армии нескольких государств, заставил трепетать своего имени. За время отсутствия короля Пётр, правда, вышел к Балтийскому морю, захватил некоторые города. Но теперь-то этому он — Карл XII — положит конец.

вернуться

85

Апраксин Фёдор Матвеевич (1661—1728) — граф, сподвижник Петра I, генерал-адмирал. Командовал русским флотом в Северной войне и Персидском походе. С 1708 г. командовал корпусом в Ингерманландии и Финляндии.

вернуться

86

...гетмана Мазепу предупредить. — Мазепа Иван Степанович (1644—1709) — гетман Украины с 1687 г., украинский дворянин, получил шляхетское воспитание при дворе польского короля. Ряд лет вёл переговоры с польским королём, а затем со шведским об отторжении Украины от России. В 1708 г. открыто перешёл на сторону Карла XII. После разгрома шведов под Полтавой в 1709 г. бежал вместе с Карлом XII в Турцию, где вскоре умер.

вернуться

87

Кочубей Василий Леонтьевич (1640—1708) — украинский государственный деятель (генеральный писарь, затем генеральный судья); сторонник укрепления связей Украины с Россией. Писал Петру I об изменнических планах гетмана Мазепы, однако по проискам последнего был казнён в июне 1708 г. После открытой измены Мазепы семье Кочубея были возвращены отобранные имения.

вернуться

88

Искра Иван Иванович (?—1708) — полковник Полтавского казацкого полка. Передал русским властям донесения В. Л. Кочубея об измене И. С. Мазепы. Был выдан Мазепе и казнён.

52
{"b":"594519","o":1}