В словах Петра была такая твёрдая убеждённость, что капитан счёл за разумное не спорить с этим молодым человеком, личным гостем короля.

   — Пожалуй, вы правы, сэр, — вздохнул он, конечно оставшись при своём мнении.

Переведя последнюю фразу капитана, Шафиров добавил от себя:

   — Вряд ли ты переубедил его, Пётр Алексеевич.

   — А чёрт с ним, — проворчал Пётр, хрустнув галетой. — Важно, что мы убеждены в нашей правоте. У них моря дармовые, а нам за них сколько пота и крови пролить придётся. Но будет Чёрное море русским, Петро, обязательно будет, помяни моё слово.

Утром действительно повеял ветерок, и сразу ожили корабли, разделились на два отряда. Одна половина ушла в море и там, сделав разворот, пошла навстречу другой. Они сближались встречными курсами. Две эскадры изображали противников. Одна шла в бакштаг и посему имела большую скорость, встречная двигалась в бейдевинд. Поравнявшись, эскадры открыли друг в друга пушечный огонь, разумеется холостыми зарядами. Но пальба была столь частой, что корабли окутывались дымом, как в настоящем сражении.

Пётр стоял на шканцах и, вцепившись в поручни, любовался этим бескровным сражением, особенно нравилось ему, сколь быстро артиллеристы управлялись с заряжанием пушек.

   — Ах, молодцы! Ах, канальи! — восклицал он.

Сэр Кармартен охлаждал восторги:

   — Это они без ядер столь быстры. А начали б стрелять ядрами, прыти б поубавилось.

   — Всё равно молодцы, — хвалил Пётр. — По-моему, наш борт скорее того супротивного заряжается. Те один раз, а наш дважды бьёт за это время.

   — Возможно, возможно, я не считаю.

   — Как не считать, маркиз? — удивился Пётр. — В бою тот победит, кто скорее перезарядится.

   — Ну, слава Богу, это не бой. Ученье.

   — Вот на ученье и надо набивать руку. А в бою уже надо побеждать, сэр.

Прощаясь с капитаном, Пётр поблагодарил за прекрасное представление и не удержался от похвалы:

   — А артиллеристы ваши просто молодцы, они же супротивника засыпали «снарядами». Как лицо нейтральное считаю, вы «потопили» своего противника.

   — Мы обязаны были это сделать, сэр, поскольку знали, сколь драгоценен на борту у нас гость, — пошутил капитан. — Но как бы там ни было, я передам команде вашу высокую оценку. Спасибо.

Из Портсмута в Лондон возвращались дилижансом. Опустившись на сиденье рядом с Петром, Кармартен приветствовал господина, севшего напротив:

   — Здравствуйте, майор.

   — Добрый день, маркиз, — отвечал тот.

   — Герр Питер, позвольте представить вам моего коллегу майора Фан дер Стама.

   — Очень приятно, — поклонился Пётр сдержанно.

   — Майор Фан дер Стам столь набил руку на корабельных чертежах, — сказал маркиз, — что по одной какой-нибудь величине может назвать класс корабля.

   — То есть как это? — заинтересовался Пётр.

   — А так. Корабль строят по известной пропорции длины к ширине, к высоте мачты, стенег и к глубине трюма и другим величинам. Майор на зубок знает эти пропорции и безошибочно скажет, о каком корабле идёт речь.

   — Господин майор, — громко сказал Кармартен, привлекая внимание попутчика. — Мой русский друг герр Питер весьма интересуется кораблестроением, а если точнее, теорией кораблестроения. Вот я ему, извините, сказал, что вы по величине любой части корабля можете назвать класс его.

   — Ничего в этом мудреного нет, — пожал плечами Фан дер Стам.

   — Тогда давайте удовлетворим интерес нашего друга. Скажите, мачта в сто семнадцать футов какому кораблю принадлежит?

   — Стопушечному.

   — А какова она у восьмидесятипушечного?

   — Сто семь футов.

   — Грот-стеньга в шестьдесят шесть футов чья?

   — У девяностопушечного фрегата, — отвечал, не задумываясь, майор.

Пётр во все глаза смотрел на майора, как на какого чудотворца, хотя, конечно, не мог знать этих величин, но был убеждён, что майор отвечает точно, так как рядом сидел тоже порядочный дока в этом деле — маркиз Кармартен, и он бы не позволил соврать. И бомбардир тоже решился на вопрос:

   — А какова грот-стеньга у пятидесятипушечного?

   — Пятьдесят три фута, сэр.

   — Точно, — подтвердил Кармартен.

Нет, такого человека Пётр не мог так просто упустить.

   — Сэр, как вам удаётся держать в памяти все эти величины?

   — Мне достаточно много приходится чертить всё это. Но главное, все они подчинены величине дека, то есть длине и ширине палубы. Например, длина нижнего дека семидесятичетырехпушечного корабля равна ста семидесяти шести футам, ширина сорок восемь футов восемь дюймов. Мы складываем эти величины и получаем двести двадцать четыре фута восемь дюймов. Делим это число на два и получаем сто двенадцать футов и четыре дюйма. Это и есть длина грот-мачты. Полусумма длины и ширины. А от неё легко высчитываем другие величины, если помним, что фок-мачта восемь девятых от грот-мачты, а грот-стеньга, о которой мы говорили, три пятых от грот-мачты и так далее.

   — Значит, я, к примеру, составляя чертёж будущего корабля, могу сразу точно указывать на нём все величины? — спросил Пётр.

   — Совершенно верно, сэр, — подтвердил майор. — Эта система позволяет заготовку деталей корабля вести в одном месте, а сборку в другом.

   — А вы не могли бы, господин майор, продать мне чертежи какого-нибудь корабля?

   — Продать? — вскинул в удивлении брови майор.

И тут, видя некое замешательство Фан дер Стама, вступил в разговор Кармартен:

   — Не удивляйтесь, майор, любопытству нашего гостя. Он друг нашего короля, и его величество распорядился ничего не таить от Питера. Никаких секретов.

   — Даже военных?

   — Даже военных, Фан дер Стам. Уж если герр Питер поручен моим заботам, это должно что-то вам говорить.

   — Ну что ж, — несколько поколебался майор. — Я мог бы вам кое-что показать, сэр Питер. Только показать.

   — А где вы живете?

   — Я живу в Детфорде, рядом с верфью.

   — Где это? — обернулся Пётр к маркизу.

   — Это мили полторы от Лондона на правом берегу Темзы.

   — В таком случае едем в Детфорд, — решительно сказал Пётр.

Пришлось взять два кеба и ехать в Детфорд на квартиру к майору Фан дер Стаму.

Нет, не смог Фан дер Стам устоять перед напором долговязого русского, пришлось ему всё же уступить Петру полный чертёж стопушечного фрегата.

   — Для чего это вам, сэр?

   — Хочу заставить моих бездельников выстроить точно такой же.

   — Но это не так просто.

   — Выстроят. Куда они денутся.

Пётр не сказал, что строить «бездельники» будут модель фрегата.

Если корабль «Святые апостолы Пётр и Павел» они оставили голландцам, то уж стопушечник, выстроив, увезут с собой, и он станет в России прекрасным пособием для будущих учеников морской школы, которую бомбардир обязательно откроет в Москве.

   — Господин Стам, как вы смотрите на то, чтобы поехать в Россию и передавать ваши знания русским морякам?

   — Оно, конечно, интересно, но...

   — Без всяких «но», здесь вы всего лишь майор, а у нас станете генералом, и содержание ваше будет в два-три раза выше.

   — Я подумаю, герр Питер.

   — Подумайте. Время есть. Когда решитесь, я вызову из Амстердама официальное лицо, генерала Головина, и он заключит с вами договор по найму.

На следующий день, пригласив своих «бездельников» к столу, Пётр расстелил на нём чертежи стопушечного фрегата.

   — Вот что, братцы, довольно нам на глазок строить. Будем строить по чертежам вот этого красавца.

   — Фью-ить, — присвистнул Головкин. — То мы усиливали флот голландцам, теперь на англичан хрип гнуть.

   — Не бойся, Гаврила, ныне на себя будем. Начнём строить точно по чертежам, но в пятьдесят раз меньше. В общем, модель.

   — Ну так это другое дело.

   — И стапелем нам станет вот эта комната. Основные строители ты, Гаврила, Александр и Аргал. У меня хлопот и без того много будет. Однако для фрегата я выточу все сто пушек. Других волонтёров на канатное и парусное производство определю.