К приходу Снейпа он не успел вытащить из сумки все необходимое. Профессор попенял Гарри за лень и снял десять баллов с Гриффиндора. Заметив недоверчивый взгляд, которым отец одарил его и Малфоя, Гарри слегка пожал плечами. Снейп повернулся и продолжил путь к учительскому столу.

– На этой неделе, – объявил он, – мы начинаем изучать маскирующие зелья. Сегодня мы приготовим наипростейшее из них – мазь Охотничьих уловок, уничтожающую любой запах. Те из вас, кто изучает травологию, знают, что подобный эффект характерен и для листьев Дианиного древа: достаточно просто натереться ими и смазать подошвы обуви. Данная мазь, однако, намного эффективнее, поскольку сочетает естественные маскирующие способности с магическими свойствами, уничтожающими запахи…

К концу урока Гарри достаточно много знал о маскирующих веществах. Малфой не обращал на него никакого внимания, но когда Гарри стал укладывать вещи обратно в сумку, слизеринец спросил: – Пойдем вместе?

Они снова отстали от всех остальных. Гарри ждал, что Малфой снова заговорит об отце, или упомянет о нападении, или о Темных Искусствах. Но, к его изумлению, Малфой спросил:

– Почему твои друзья – или стоит сказать «бывшие друзья»? – интересуются Августом Мейландтом?

– Это все Снейп, – раздраженно махнул рукой Гарри. – Заявил Рону что-то вроде: «Его история покажется тебе поучительной», когда Рон начал выступать по поводу факультетов. А Гермиона присутствовала при этом разговоре – вот и прицепилась.

– Но почему Снейп упомянул именно его ? – спросил Малфой, когда они уже подходили к лестнице. – Что в нем особенного?

– Думаю потому, что он был гриффиндорцем и все же Пожирателем Смерти, – пояснил Гарри. – Не то чтобы Рону до этого не приходилось слышать о Пожирателях-гриффиндорцах, но он все равно был потрясен.

Малфой глубоко задумался. Когда лестница была позади, он сказал: – Ладно, сдаюсь. И кто же это был?

– Что? А, ты об этом. Петтигрю… ну, Хвост. Он еще и Мародером был.

– Мародером? Откуда ты знаешь?

Гарри с любопытством взглянул на Малфоя: – Ну… мне другие Мародеры рассказали.

Малфой окончательно растерялся.

– Наверно, мы с тобой говорим о разных людях. Те Мародеры, о которых я слышал, – это умные, агрессивные гриффиндорцы. Была такая компания лет двадцать назад…

– Была. И возглавлял ее Джеймс Поттер.

Малфой остановился как вкопанный.

– Твой отец был Мародером ?

– А что, двадцать лет назад в Хогвартсе учился еще один Джеймс Поттер? – закатил глаза Гарри.

– И ты знаешь, кто еще туда входил?

– Питер Петтигрю, Сириус Блэк и Ремус Люпин.

– Не думаю, что профессор Люпин был человеком подобного сорта, – недоверчиво возразил Малфой.

– Слушай, – усмехнулся Гарри, – ты-то должен понимать разницу между заводилой-шкодником и тем, кто просто соглашается поучаствовать, когда лучшие друзья уговаривают его, дразнят и обещают, что это будет ужасно весело.

– О, – Малфой с минуту обдумывал сказанное, потом ухмыльнулся: – Понятно. А твой отец?

– Был полным оторвой. Даже те, кто его любят, признают это.

На ЗОТИ они пришли вместе. Гарри поискал глазами Рона и увидел, что тот уже сидит с Гермионой. Свободных мест возле них не было, поэтому Гарри решил сесть рядом с Невиллом, за одной из передних парт. Пока он пробирался к месту, одноклассники, видевшие его рядом с Малфоем, смотрели на него с удивлением. Гарри боялся, как бы Рон не начал метать на слизеринца гневные взгляды, но рыжик, похоже, вообще старался на Малфоя не смотреть. Гарри сел рядом с Невиллом, а Малфой в другом ряду, рядом с Терри Бутом, от чего рэйвенкловец неловко поежился.

В руках у стоящего возле доски профессора Люпина был какой-то непонятный прибор, напоминающий серый цилиндр. По ширине прибор был размером с кошку, но раза в два длиннее. Люпин поставил его на деревянную подставку с двумя лимбами *^{note 9}. Сидящий совсем близко Гарри мог разглядеть, что стрелки на лимбах стояли на нижнем делении. Когда все ученики расселись, Люпин направил на прибор свою палочку. Стрелка резко рванулась вверх, и из цилиндра раздался ровный гул, стихший, когда Люпин отошел в сторону. Учитель повернулся к классу.

– Всем доброе утро. Ближайшие две недели мы будем изучать приборы, с помощью которых можно распознать Темные Искусства, врагов, опасность и обман. Уверен, что с некоторыми из них вы уже встречались – с вредноскопом, например, или выявителем врагов. Существует немало подобных приборов, и у всех есть свои плюсы и свои минусы. Сегодня мы познакомимся с детектором Тьмы Кернера. При наличии в радиусе действия Темной энергии он гудит, причем тональность и звук меняются в зависимости от типа и интенсивности энергии.

Эрни Макмиллан поднял руку.

– Да, Эрни?

– А на вас он тоже реагирует?

– Хороший вопрос, – слегка улыбнулся Люпин. – Зависит от того, в какой фазе луна. Видите, сейчас он лишь негромко гудит, когда я достаточно близко, – он подошел вплотную к детектору, который снова слегка загудел, потом отошел на шаг в сторону. – Это самый впечатляющий из всех приборов, которые я собирался вам показать, и при других обстоятельствах я отложил бы демонстрацию, пока мы не пройдем весь раздел. Однако в следующую пятницу будет полнолуние, и мне пришлось бы кричать в полный голос, чтобы вы услышали хоть слово, – он обежал учеников глазами. – Теперь, учитывая полученные сведения, попробуйте определить, каковы основные ограничения детектора Тьмы, объяснить, почему им нельзя воспользоваться для доказательства злого умысла, и указать, на кого из ваших одноклассников прибор отреагирует с повышенной чувствительностью. Кто-нибудь хочет сказать?

В классе повисла напряженная тишина. Невилл слегка отклонился в сторону, чтобы взглянуть на Малфоя. Гарри посмотрел на безмятежно улыбающегося Ремуса и решил, что тот вовсе не слизеринца имел в виду. В конце концов, сам Ремус доказал, что это неопасно. Гарри глубоко вздохнул и поднял руку.

– Да, Гарри?

– Детектор отреагирует на меня, сэр?

– Совершенно верно. Десять баллов Гриффиндору. Подойди, пожалуйста, и покажи всем.

Гарри нехотя встал. Студенты в классе не сводили с него глаз, но он решил, что не станет смущаться. Вместо этого он заставил себя выпрямиться, гордо прошел к столу, на котором стоял детектор Тьмы, и повернулся к нему лицом. Еще шаг – и прибор взвыл дурным голосом. Несмотря на принятое решение, Гарри отпрыгнул назад. Кто-то нервно хихикнул.

Гарри снова шагнул вперед – на сей раз осторожнее. Если на Ремуса прибор реагировал негромким гулом, то близость Гарри вызывала оглушительный рев, который продолжался без перерыва и на одной ноте. Но теперь Гарри был готов к этому и стоял спокойно, пока Ремус не позволил ему отойти.

– Вот так, – заметил Ремус, слегка почесывая ухо, что всегда свидетельствовало о том, что он встревожен. – Вы убедились, что знакомы с человеком, способным вызвать подобную реакцию. Может ли теперь кто-нибудь сказать мне, какой именно недостаток работы детекторы мы могли только что засвидетельствовать? Падма?

– Детектор Тьмы не способен отличить человека, находящегося под Темным заклятьем, от того, кто использует Темную магию.

– Именно! Десять баллов Рэйвенкло, – Люпин указал на Гарри. Гарри подумал, нужно ли ждать разрешения сесть на место или можно вернуться и так. – Однако ни Гарри, ни я под заклятьем не находились. В выходные я просмотрел литературу по шрамам от проклятий и убедился, что Драко был прав: шрам вызывает определенного рода связь между его носителем и наложившим заклятье. Поэтому реакция прибора на Гарри в малой степени показывает нам, как бы детектор отреагировал на самого Волдеморта, – он успокаивающе улыбнулся ученикам, вздрогнувшим при упоминании этого имени. – А теперь любой может попробовать провериться. Никаких санкций за положительную реакцию прибора не будет.

К немалому удивлению Гарри, первым поднялся Малфой.