– Что я тебе говорил насчет этой маггловской отравы? – прошипел он.

– Что я не смогу курить после начала учебного года.

– Что ты можешь выкурить те сигареты, что у тебя есть, до начала учебного года, – резко поправил Снейп, – а ты сказал, что их десять или даже меньше. «Какого Гадеса я ему это позволил?! Я… Он так нервничал. У него было достаточно потрясений».

– Про это я забыл.

– Даже если так, зачем было покупать еще? Учебный год начнется через восемь дней и тебе будет только труднее отвыкнуть. Ты достаточно сообразителен, чтобы понять это.

– Просто так получилось. Рону захотелось попробовать маггловские сласти, и мы зашли в магазин, а там были сигареты.

– Но ты купил две пачки.

– Я… Понимаешь, я подумал, вдруг ты меня поймаешь и заберешь одну, – опустил голову Гарри.

– Да уж, умная голова дураку досталась, – покачал головой Снейп.

– Возможно, – пожал плечами Гарри. – Но, к счастью, у меня есть друзья-гриффиндорцы.

Северус подавил улыбку и вернулся к главной проблеме.

– Ты не должен был выходить в маггловский Лондон, – снова вышел из себя он, – позволь напомнить, что тебя подозревают в убийстве. «Безголовый мальчишка! Ну как можно так рисковать?!»

– Меня невозможно было узнать.

«Это ты так думаешь», – добавил Северус про себя.

– Только не говори мне, что ты надел шляпу и сменил очки!

– Фред и Джордж дали мне одну штуку, – рассмеялся Гарри, – и моя кожа потемнела как у негра, а шрам я прикрыл банданой. Одноклассников мне, конечно, обмануть бы не удалось, но никто другой не смог бы опознать меня по фотографии шестилетней давности.

Что-то в знакомой улыбке Гарри привлекло внимание Северуса. Он схватил мальчика за плечи, притянул его поближе к висевшему на стене бра и внимательно осмотрел его лицо. Гарри явно изменился с сегодняшнего утра.

– Никогда больше не делай ничего подобного, – резко сказал Снейп. – Никаких этих штучек от Уизли.

– Почему?

– Обратное превращение может усилить изменения. По-моему, уже усилило.

– Ой, – мальчик широко раскрыл глаза. – Прости.

– Это происходит после любой трансфигурации. Когда тело возвращается в прежнее обличье, оно стремится превращаться правильно.

Северус открыл дверь и поманил Гарри за собой. Они в молчании дошли до первого этажа. «Нужно спросить его о Ремусе, – подумал Северус. – Мы не сможем нормально общаться, пока не поговорим». Когда они дошли до лестницы, ведущей в подземелья, Северус решился.

– Насчет… вчерашнего вечера, – нерешительно начал он.

– Что?

– Ты думаешь, Ремус считает, что я… – Снейп снова замолк. «Как же мне выразиться?»

– Да, – ответил Гарри, не дожидаясь продолжения. – Или, по крайней мере, считает это вероятным. Если я еще раз услышу от него предложение прийти и поговорить «в случае чего», я просто взвою.

– И чем же я вызвал подобные…

– Не думаю, что он подозревал это с самого начала. Очевидно, он решил, что Дурсли сделали со мной что-то, от чего я стал патологически послушным. Потом он увидел мамино обручальное кольцо. Никто другой не мог бы узнать его, но Ремус узнал. Он спросил у меня, откуда я его взял, а я не подумал и ответил, что его дал мне ты. Он повел себя очень странно. А вчера вечером, когда ты рассказывал, а я смотрел на кольцо, до меня вдруг дошло. Я вспомнил, как он упомянул о кольце профессору Дамблдору, а тот осадил его так, как будто они уже не первый раз это обсуждают, – значит, Ремус думает, что это важно…

– Да, пожалуй, – угол рта Снейпа дернулся. – Это и впрямь выглядит по меньшей мере странно.

– Ну пожалуйста , можно я расскажу ему? Он никому не скажет, ты ведь знаешь.

Снейп стиснул челюсти. «Он, конечно, не побежит тут же всем рассказывать, но под давлением или угрозой…» С другой стороны, весь вчерашний день он раздумывал над поведением Ремуса и спором оборотня с Дамблдором и был вынужден признать правоту Гарри. «Лучше рискнуть и рассказать правду, чем позволять Ремусу подозревать меня в том, что я соблазнил студента. Прямо он меня не обвинит, но жизнь мою осложнить может».

– Хорошо, – решился он. – Можешь поговорить с Люпином. Но возвращайся через час. «И если Ремус оттолкнет тебя за то, что ты не сын Джеймса, клянусь, что я испорчу его Волчье зелье. Несчастный случай устроить несложно. Нужно будет просмотреть подходящую литературу…»

Они уже были возле комнат Северуса. Гарри неловко кивнул.

– Спасибо!

Он вошел внутрь лишь для того, чтобы оставить покупки, и стрелой полетел к кабинету Ремуса.

Пока он добежал до нужного этажа, энтузиазм его слегка поутих. Объявить Ремусу, что Снейп – отец Гарри, означало признать, что Джеймс не был его отцом. Несмотря на слова Ремуса, сказанные в «Трех Метлах», Гарри не был уверен, что после этого разговора их отношения останутся прежними. Он очень ценил привязанность Ремуса, усилившуюся за последние несколько недель, и боялся потерять ее.

Дверь в кабинет была приоткрыта, но Гарри все равно постучал.

– Войдите, – рассеянно отозвался из-за двери Ремус.

Гарри вошел в комнату, и сидевший за письменным столом Ремус резко вскинул голову. Он выглядел усталым и больным, но в то же время странно взбудораженным. Гарри подумал, что до полнолуния осталось меньше недели. Кажется, Снейп что-то говорил о приготовлении Волчьего зелья.

– Гарри?

Гарри тихо закрыл за собой дверь. Поглядев на оборотня, он заметил, что тот прищурился. «От меня, наверное, пахнет страхом». Гарри неуверенно подошел к Ремусу.

– Я… Мне нужно с тобой поговорить.

В горле неожиданно пересохло, отчего голос прозвучал чуть громче шепота, а на столешницу смотреть было куда легче, чем на Ремуса. Собственное смущение напугало его. «Я же хотел ему сказать, – напомнил себе мальчик, – я столько времени добивался этого. Почему же сейчас мне кажется, что я предпочел бы встретиться с Ремусом в волчьем облике?»

Рука мягко легла на его плечо. Он настолько сосредоточился на столешнице, что не заметил, как Ремус встал.

– Сядь, Гарри, – мягко проговорил Ремус, усаживая его в удобное потрепанное кресло, стоявшее посреди кабинета. Это было истинным облегчением – по крайней мере, теперь можно было поджать ноги и забиться в спасительную глубину. – Гарри? – повторил Ремус.

– Я… – Гарри понял, что не знает, как начать. «Яполучил письмо от Джеймса… Я живу вместе с Северусом, потому что… Ты заметил, что мои волосы стали послушнее?..» Он прикрыл лицо руками. – Черт, я не знаю, как это сказать.

– Все в порядке, Гарри. Ты же знаешь, что можешь сказать мне что угодно.

– Не знаю! – выпалил Гарри и заставил себя сесть прямо и собраться с мыслями. – Я… Скажи, ты любил бы меня, если… если бы я не был сыном Джеймса?

– Ты уже спрашивал меня об этом, Гарри, – терпеливо ответил помрачневший Ремус, – и я тебе уже ответил, – он прищурился. – Почему же ты вновь поднимаешь эту тему?

– Потому, что я не его сын, – решился наконец Гарри, придавая лицу саркастическое выражение, наиболее подчеркивающее его сходство с Северусом, пока еще не столь очевидное. – Лили и Джеймс наложили на меня заклятье Отцовства, чтобы я был похож на Джеймса. Теперь оно сходит.

– Кто тебе такое сказал? – требовательно спросил Ремус, минутное замешательство которого сменилось гневом.

– Джеймс, – выкрикнул Гарри и быстро добавил, не позволив Ремусу возразить: – Он заколдовал письмо так, чтобы я получил его на свое шестнадцатилетие. Они никому не говорили, даже Дамблдору, и он хотел, чтобы я знал, что произошло, на случай, если они умрут, когда я буду еще маленьким.

– Это ложь, – сердито сказал Ремус. – Лили никогда не изменила бы Джеймсу. Она бы ни с кем…

– Она ему и не изменяла. Джеймс знал об этом. Они сознательно пошли на это.

– На что они пошли сознательно? – рявкнул Ремус.

– Это был ритуал Herem. Северус попросил их, и когда они думали, что он погиб…