– Но почему я вообще должен расти? – нахмурился мальчик. – Разве вы с Джеймсом не были одного роста?

– Сначала я долго был ниже его, но к выпуску стал чуть выше, – покачал головой помрачневший Снейп. – Ты вообще был на удивление маленьким для сына Джеймса – должно быть, от недоедания.

– Как такое возможно, если я должен был унаследовать его рост?

– Это весьма вероятно – ты слишком плохо питался. Причиной является либо недоедание, либо ты пошел в мать или в кого-нибудь из ее родственников. В любом случае, как только действие заклятья прекратилось, твое тело получило команду расти, и теперь у него есть откуда черпать силы, – Снейп оценивающе взглянул на Гарри, а потом указал на стену. – Встань прямо и прижмись.

– Чтобы еще подрасти? – расхохотался Гарри.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Нам нужно проверять, насколько ты вырос. И этот кабинет – самое подходящее место, – Снейп ухмыльнулся, – никто не рискнет зайти сюда без крайней необходимости.

Улыбаясь от уха до уха, Гарри прижался спиной к стене. Снейп чиркнул у него над головой чем-то острым, и Гарри вспомнил, как тетя Петуния отмечала рост маленького Дадли. Поступок выглядел немножко глупым и детским, но в хорошем смысле этого слова.

– А головная боль? – спросил Гарри, когда с измерениями было покончено. – Почему у меня болит голова, если мое лицо не изменилось?

– Где именно болит?

Гарри указал на глазницы и виски, Снейп задумался.

– Сними-ка очки, Гарри, – предложил он.

Гарри стянул очки и взглянул на Снейпа.

– Ну что? Лицо изменилось?

– Оглянись. Видишь все, как обычно?

– Что вы имеете в виду? – нахмурился Гарри и, не дождавшись ответа Снейпа, прищурился и оглядел комнату. Без очков все вещи выглядели размытыми пятнами. Взгляд упал на пеструю кучу: он знал, что это стопка книг, и вдруг…

– Ой! А я могу разглядеть перо.

– А раньше не мог?

– Нет. Раньше я увидел бы просто белую кляксу. А теперь могу разглядеть ее очертания.

– Очень хорошо. Зрение начало улучшаться, и твои очки тебе уже не подходят – отсюда и головная боль.

Гарри вновь надел очки. Действительно, все выглядело слегка нечетко.

– Но я же без них не вижу!

– Надо подкорректировать стекла, – Снейп помрачнел. – Придется все же консультироваться с Помфри, а я так надеялся избежать этого.

– Ну, так не будем объяснять ей, зачем нам это нужно.

– Гарри, в шестнадцать лет близорукость не начинает исчезать самопроизвольно.

– Но ведь мадам Помфри не знает степень моей близорукости, а я ей скажу, что разбил очки и, похоже, неправильно восстановил их.

Снейп приподнял бровь, но ответить не успел: помешала вспышка света, идущая от двери. Резко повернувшись, Гарри увидел Дамблдора, стоящего в дверях.

– Надеюсь, я не помешал, – любезно сказал тот.

– Разумеется, нет, – усмехнулся Снейп. – Мы тут завершили работу над тремя зельями, помирились после второй за день ссоры и выяснили, что именно неладно с Гарри, так что вы как раз вовремя.

Излив свою желчь, зельевар отвернулся и начал собирать испачканные инструменты с рабочего стола. Дамблдор коротко улыбнулся и подмигнул Гарри.

– Северус, а Гарри не мог бы заняться этим? Мне надо бы с тобой перемолвиться словечком.

Северус развернулся, мантия взлетела в воздух, открывая лодыжки и мягко опала. «Интересно, – подумал Гарри, – а можно ли судить о степени раздражения Снейпа по тому, как развевается его мантия? Только придется учитывать и высоту края мантии над полом, и угол разворота».

– Сколько угодно. Гарри, прибери все, пожалуйста. Только не забудь, что мы работали с чрезвычайно ядовитыми веществами, обладающими к тому же мощными магическими свойствами, так что сначала просто вымой все, а потом почисть порошком.

– Хорошо, профессор.

И Гарри взялся за утварь, которую Снейп использовал при приготовлении бальзама Камиллы.

После разговора с Дамблдором Снейп вернулся напряженный как струна. Губы его были сжаты в тонкую линию, и он старался не смотреть Гарри в глаза.

– Я… Пойдем.

Пока Гарри торопился следом, ему хотелось спросить, что сказал Дамблдор, но, судя по поведению Снейпа, лучше было промолчать. Снейп что-то бормотал себе под нос, но так неразборчиво, что Гарри не понимал ни слова. Они дошли до центрального входа и, к удивлению Гарри, вышли из замка.

Приведя Гарри в тенистое местечко, где они сидели несколько дней назад, Снейп повернулся и взглянул мальчику в лицо.

– Я никогда не знаю, когда Дамблдор говорит серьезно, – сказал он почти про себя, – а общение с Темным Лордом научило меня не доверять слишком проницательным людям, но… – Снейп посмотрел, наконец, Гарри в глаза и велел: – Протяни руку.

Гарри, недоумевая, протянул руку, будто здороваясь. Снейп слегка повернул его запястье ладонью вверх, отдернул руку и вытащил из кармана белый шелковый платок, в который было что-то завернуто. Это оказалось колечко с большим зеленым камнем. Снейп на секунду прикрыл глаза, губы его шевелились, но с них не слетало ни слова. После долгого молчания мужчина положил кольцо на раскрытую ладонь Гарри и сжал пальцы мальчика в кулак.

– Некогда я дал это кольцо твоей матери для тебя, – прошептал Снейп чуть слышно. – Теперь я даю его тебе – в память о ней.

После этих слов он застыл, практически не дыша, на лице его было странное, почти испуганное выражение. Сердце Гарри бешено колотилось в груди. Снейп медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы и пробормотал: – Хорошо, что ты выжил.

Слова прозвучали так же быстро и невнятно, как давешнее извинение. Снейп выпустил руку Гарри и почти побежал к крыльцу.

– Дамблдор хочет, чтобы ты зашел к нему в кабинет, – отрывисто и на сей раз четко бросил он, не оборачиваясь. – А я хочу побыть один, так что займи себя, чем тебе угодно.

Проводив Снейпа взглядом, Гарри медленно побрел к замку, крепко сжимая в кулаке кольцо.

Сойдя с движущейся лестницы, ведущей в приемную перед кабинетом Дамблдора, Гарри остановился, чтобы рассмотреть кольцо. Ободок его был довольно узким, но, к немалому облегчению Гарри, это была единственная черта, напоминающая о том, что кольцо – женское: ни на ободке, ни на оправе не было никаких украшений, а изумруд был единственным камнем. Взглянув на кольцо, Гарри понял, что имел в виду Снейп, говоря о «пятигранном изумруде»: камень был огранен в виде усеченного пентаэдра, грани его сходились почти у самой верхушки. Благодаря огранке, на свету камень не искрился, а ровно сиял. Поколебавшись, Гарри решил надеть кольцо. Оно налезло лишь на мизинец. Сейчас камень был расположен вершиной к ногтю, и Гарри решил попробовать по-другому, но, к ужасу своему, обнаружил, что кольцо застряло на костяшке пальца. С минуту он лихорадочно дергал кольцо во все стороны и, наконец, сумел снять, ободрав при этом кожу. Покрутив его и так, и эдак, Гарри решил, что первый вариант был самым удачным и опасливо надел кольцо снова.

– Ну хоть не свалится, – пробормотал он и постучал в дверь.

– Заходи, – весело пригласил Дамблдор и улыбнулся, но глаза его оставались серьезными. – Твой отец передал тебе мое сообщение?

Гарри слегка вздрогнул от упоминания слова «отец» применительно к Снейпу, но кивнул.

– И кольцо, – добавил он и вытянул руку, любуясь блеском зеленого камня. Дамблдор улыбнулся снова, на этот раз от всей души. – Это если считать, что вашим сообщением было «заходи повидаться».

– Так и есть, – Дамблдор извлек из груды бумаг на столе конверт и подтолкнул его к Гарри. – Мисс Грейнджер прислала мне письмо для тебя – ты, оказывается, просил ее не писать непосредственно тебе? – директор пытливо взглянул на Гарри. Тот хлопнул себя ладонью по лбу.

– Ох, напрочь забыл! Я ей написал, когда меня подозревали в убийстве дяди Вернона. Надо будет и Рону написать, а то я у него то же самое попросил.