– Хорошо, – рука бессильно упала. – Иди.

Гарри лишь кивнул в ответ и вышел из комнаты.

На площадке второго этажа ему кто-то шагнул навстречу – было очевидно, что до этого человек прятался в нише. Уже потянувшись за палочкой, Гарри узнал Ремуса Люпина – не самая успокаивающая встреча, учитывая все обстоятельства. Палочку он все же вытащил, хоть и не стал ни поднимать, ни нацеливать ее. Ремус подошел еще ближе. В тусклом свете он выглядел странно, почти дико – сейчас в нем было совсем несложно заподозрить нелюдя. Гарри попятился к лестнице, но тщетно – Ремус, сделав еще шаг, практически навалился на юношу. Было заметно, что он с трудом стоит на ногах – до полнолуния оставалось всего несколько часов. На долю секунды Гарри показалось, что оборотень сейчас просто грохнется в обморок или укусит его, или… еще что-нибудь, но тот вместо этого медленно и тщательно его обнюхал.

– Ремус…

– От тебя пахнет им. Он дотрагивается до тебя, – Ремус наклонил голову. Горящие глаза составляли странный контраст с бледным, измученным лицом. – Не люби я тебя настолько сильно, я бы тебя возненавидел.

Гарри, как ни странно, припомнил тот момент, когда понял, что ревнует Ремуса к Селене.

– Знаешь, ты меня извини, конечно, просто… – он попытался слегка отстраниться. Ремус отступил на полшага в сторону, и расстояние между ними перестало быть пугающе малым, хоть и оставалось близким до интимности. Гарри задумался – есть ли у оборотней понятие личного пространства, и если да – то пользуются ли они им.

– Мне бы стоило вернуться в свою комнату, – пробормотал Ремус, потерев глаза. – Мне просто нужно было сказать тебе одну вещь, Гарри… если я умру, то ты тут ни при чем – я сам решил так поступить. Ты понимаешь?

– И поэтому я не должен чувствовать себя виноватым, – выдавил Гарри.

– Не должен. Будь это даже ребенок, о котором я до этого ни разу не слышал, я все равно поступил бы точно так же – по крайней мере, мне хочется в это верить, – Ремус задрожал. – Ты вновь спасаешь меня, пусть я даже не выживу.

И Гарри неожиданно понял. Больше всего ему сейчас хотелось сжать руку Люпина, пообещать, что все будет хорошо… но он боялся трогать оборотня и слишком хорошо понимал, что того ждет, чтобы раздавать пустые обещания. Поэтому он просто отодвинулся и слегка кивнул.

– Я не боюсь смерти, – рассеянно сказал Ремус. – Может быть, я снова смогу их увидеть – Сириуса и Джеймса… Лили…

– Если ты выживешь… – прошептал Гарри, – …если мы оба выживем…

– То что?

– Я хотел бы поговорить с тобой о Джеймсе.

Ремус кивнул:

– Только не на будущей неделе. Я буду тосковать и злиться. Но… когда все закончится…

Ему пришлось разорвать все свои связи, понял Гарри. То, что он сделал на уроке защиты, не позволило ему сохранить мир с обеими сторонами.

Люпин глубоко втянул воздух:

– Теперь моя двойная жизнь заканчивается, и я снова безопасен для тебя. Приходи, когда луна начнет убывать.

Гарри кивнул в ответ. Ремус вздохнул. Опасный хищник исчез – теперь перед Гарри стоял постаревший, донельзя усталый человек.

– Мне нужно поспать. Пожелай мне доброй луны, Гарри.

Гарри машинально кивнул в ответ и лишь через минуту до него дошел смысл просьбы. Подумав секунду, он от всей души произнес: – Яркой тебе и доброй луны, – и голос его дрогнул. Как легко было представить себе волка, бегущего бок о бок с огромным черным псом… Может быть, когда-нибудь я снова смогу их увидеть… .

Эти слова заставили Ремуса улыбнуться – но лишь на мгновение. Не сказав больше ни слова, он развернулся и ушел. Гарри долго наблюдал, как оборотень медленно плетется по лестнице, поднимаясь в свою комнату.

К вечеру небо прояснилось – к глубокому разочарованию Гарри. Он знал, что луна взойдет еще до темноты, поэтому до самого ужина безвылазно сидел в факультетской гостиной, играя с Роном в шахматы – все равно больше заняться было нечем. Разговор в гостиной крутился вокруг оборотней, причем замечание Гарри на встрече ДА разрослось до поистине эпических размеров – он сам слышал, как какой-то парень с третьего курса заявил одной первокурснице:

– Ты после ужина лучше сразу возвращайся, никуда не ходи, а то я точно знаю – сегодня вечером ССО-вцы решили схватить профессора Люпина, так что в Хогвартс ворвутся их боевики и перекусают всех, кто шляется по коридорам.

За ужином Рон рискнул сесть рядом с Лавандой. Колин пожаловался на то, что у него болит живот, и убежал, не дождавшись десерта. Заметив это, Гарри почему-то встревожился, хоть и повторял себе, что бояться нечего – Колин до сих пор безостановочно вздыхал по Лаванде, да и еду с начала семестра пропускал бессчетное количество раз. И все-таки, беседуя с Гермионой, Джинни и Дином, наблюдая, как Рон бредет по пятам за Лавандой и Парвати, как Игги уходит вместе с Эндрю и Джеком, он вновь и вновь вспоминал бесшумное исчезновение Колина. И лишь когда они с Гермионой поднимались по лестнице, деликатно пропустив Дина и Джинни на пару шагов вперед, Гарри осенило. Колин не выглядел ни обиженным, на даже рассерженным – на его лице было лишь жадное нетерпение.

– Дьявол!

Он резко остановился. Гермиона, поднимающаяся чуть впереди него, тоже остановилась и обернулась.

– Гарри, что случилось?

– Колин.

– Он это переживет.

– Нет… я просто вспомнил, как он выглядел, когда уходил. Он собирается сделать это. Собирается попробовать снять оборотней.

– Не глупи! Даже Колин не может быть таким болваном.

– Ты так думаешь?

– Ну, может, он… – Гермиона помрачнела. – Нет.

Прыгая через две ступеньки, они поднялись по лестнице, ворвались в гостиную и осмотрелись – не там ли Колин. Нет. Обыскали все углы, даже за диваны заглянули – Колина нигде не было. Спросили у Денниса, у Лаванды – ни тот, ни другая его не видели. Подошли к Рону, сидящему на прежнем месте у шахматной доски. Рыжик, увидев, что друзья устраиваются рядом с ним на диване, заулыбался.

– Я сегодня весь ужин просидел рядом с Лавандой и не сказал ни одной глупости, – счастливо возвестил он и прибавил, помрачнев: – Это что, значит, что она мне уже не так нравится?

– Хорошо, что не сказал, и совсем не обязательно, что больше не нравится. Слушай, ты Колина не видел?

– Нет, – пожал плечами Рон. – С чего бы мне на него смотреть?

– По-моему, он решил попробовать снять оборотней.

– А мне кажется, что он все-таки не такой дурак, – вздохнула Гермиона. – Рон, а ты что думаешь?

– Ага, а то вы Колина не знаете, – ухмыльнулся Рон. – Он, наверно, считает, что превратиться в оборотня – это потрясающая шкода.

Гарри взглянул на лишившуюся дара речи Гермиону и потер виски.

– А что, не так? – Рон выпрямился на стуле. – Считает, ведь верно?

– Да, – угрюмо отозвался Гарри. – Считает, – он убрал руку от лица и вновь переглянулся с Гермионой. Обоих охватило чувство неминуемой беды.

Рон пожал плечами и поднялся на ноги:

– Вот что, давайте по карте посмотрим. Чего ж раньше времени паниковать-то?

Гарри бросился в спальню, вытащил из сундука карту и бегом спустился в гостиную. Развернув пергамент и обнаружив, что между замком и Запретным лесом нет никого постороннего, он вздохнул с облегчением.

– В туннеле под теплицей есть люди, – прошептал Рон. Гарри перевел взгляд на тоннель. Две точки были почти у входа в теплицу, еще четыре – чуть поодаль. Все двигались в сторону замка. Нагнувшись ближе, чтобы как следует рассмотреть, Гарри смог разобрать одно из имен: – Флинт? – а через секунду громко ахнул: – И Селена – замыкающая.

– Какой Флинт? Маркус?

– Так тут написано. Идет самым первым. Остальных я не знаю.

– Значит, там не только оборотни.

– А если его тоже обратили?

– Нет, – твердо сказала Гермиона. – Им просто нужен человек – лапами задвижку не отодвинуть, а значит, и из теплицы не выбраться.

– А дерьмовую работку ему поручили, – заметил Рон. – Даже со всем этим зельем, что они пьют.