Ремус моргнул и неожиданно успокоился – Гарри не знал, было ли это хорошим признаком.

– Ясно. Так это своего рода эксперимент?

– Да, сэр. Я специально дал зелье Драко, чтобы не взять случайно больше, чем нужно. Мы решили, что попробовать его здесь – это самое безопасное…

– Нет, – рявкнул Ремус, но сразу же взял себя в руки и продолжил уже дружелюбно: – Мы проведем этот эксперимент, но не во время урока. Дай сюда, – он протянул руку, в которую Драко с видимой неохотой вложил флакон. Ремус повернулся к Гарри: – Задержишься после занятия. Можешь попросить, чтобы кто-нибудь – сам выбери кто! – остался с тобой ради твоей безопасности. А дуэль будешь вести со мной .

Что же придумать, чтобы отказаться? Гарри быстро оглядел комнату и заметил в стороне Рона, с тревогой глядящего на них.

– Если Рон сможет остаться, сэр.

– Согласен, – Ремус сунул флакон с зельем в карман. – А теперь, Гарри, пожалуйста, вспомни, что у нас урок, и веди себя соответственно, – он вновь взглянул на Джастина и Ханну. – Я вернусь через минуту.

– Извини, – прошептал Драко, стоило преподавателю отойти. – Не думал, что он знает.

– Просто летом он как-то попался на эту удочку, – ухмыльнулся Гарри.

– Что?!

– Я ему выдул пузыри прямо в лицо. Он тогда настолько расслабился и успокоился… никогда его раньше таким не видел.

– Ты не после этого, случайно, начал обращаться к нему по имени? – протянул Драко, приподнимая бровь.

– Нет, по имени я его начал называть еще раньше, хотя тоже этим летом, – Гарри перевел взгляд на прикусившую губу Гермиону. – Спасибо, что промолчала.

Та с несчастным видом пожала плечами.

– Если бы мы по-прежнему встречались – ты обязательно бы на меня нажаловалась. Такой ты мне куда больше нравишься.

Гермиона моргнула, потом задумчиво насупилась.

– И теперь ты знаешь, над чем мы с Драко смеемся во время уроков.

– А мне, может, больше нравилось считать, что он оскорбляет людей, – закатила она глаза.

– Почему?

– Полностью согласен, – вмешался Драко. – Гарри просто отвратительно на меня влияет.

– Я на тебя никак не влияю!

– Да ну? Я твое зелье принимал. Ты со мной пить отказался. Следовательно, если кто на кого и влияет, так это ты на меня.

– Только не поддавайся уговорам и не бери у него сигареты, – хихикнула Гермиона.

– Ой. Ни за что, – скорчил гримасу Драко.

Гермиона и Драко задержались в классе, хотя Драко и вышел вместе со всеми, а потом вернулся – чтобы Гарри легче было уговорить Рона. Тот согласился остаться, но чувствовал себя явно не в своей тарелке. Когда Ремус протянул ему флакон и попросил дунуть, рыжик отказался наотрез. Вернуть зелье Гарри оборотень не захотел, явно желая подразнить мальчика. Положение спас Драко, который просто подошел ближе, забрал флакон, выдул в лицо Гарри гроздь пузырей, и, усмехнувшись, отступил назад. Гермиона, скрестив руки на груди, с неодобрением наблюдала за ними.

В первом раунде Гарри проиграл всухую. Он даже не попытался поднять палочку; ситуация казалось ему настолько глупой, что он захохотал в голос и еще пару минут не мог успокоиться и продолжать бой. Второй раунд был не таким провальным – Гарри сумел увернуться от одного заклятья и не засмеяться после этого. Еще через пару минут они попробовали снова. На сей раз все получилось достаточно серьезно: оба увернулись от нескольких заклятий, одно Гарри удалось блокировать, а потом даже попасть в Ремуса дезориентирующим заклятьем, правда, оборотень все равно сумел оглушить его.

– Совсем неплохо, – заметил Ремус после того, как Рон наложил на Гарри Finite Incantatem . Сам учитель все еще опирался одной рукой на стол. – Ты практически вернулся в норму, и мне приятно тешить себя мыслью, что могу тебя одолеть, когда ты в порядке. Только выброси из головы эти глупости – что ты можешь защищаться даже под действием наркотика, – все равно, магического или нет, – хорошо?

– Только после того, как Гермиона выбросит из головы чушь, что после приема этого зелья я могу быть опасен, – насупился Гарри.

Ремус закатил глаза:

– Разве что для себя самого. А теперь идите, ребята. А то через неделю полнолуние и сил особых у меня нет.

После обеда Драко поймал Гарри на выходе из Большого зала и прошептал:

– После уроков приходи на квиддичное поле. Я договорился – она будет тебя ждать.

Когда Гарри подошел к полю, то увидел, что слизеринец в одиночестве парит в воздухе. Оглянувшись, Гарри заметил, что на трибуне кто-то сидит. Сначала он решил, что там мальчишка, но приглядевшись, понял: это та самая стриженная слизеринка. «Ну да, Драко же сказал, что она не собирается выходить замуж, – сказал себе Гарри, покачав головой. – Хотя я привык, что у девушек длинные волосы, – он улыбнулся. – Надеюсь только, что она стрижется коротко не потому, что лесбиянка».

Гарри направился к трибунам. Девушка заметила его, когда он уже поднимался по лестнице, и улыбнулась, но сразу же отвернулась. Через минуту она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Гарри подавил желание в свою очередь отвести взгляд. Вместо этого он подошел ближе и протянул руку.

– Привет. Я – Гарри.

– Здравствуй, Гарри. Я – Оливия Уилкенсон.

Они пожали друг другу руки – для девушки у нее было довольно крепкое рукопожатие, – и сели. Гарри вновь взглянул на Драко, лениво нарезавшего круги вокруг голевых шестов, и задумался – о чем же с ней говорить.

– Э-э… тебе нравится квиддич?

– Нет, конечно, – фыркнула Оливия, но сразу же улыбнулась. Гарри растерялся. Он не ожидал, что слизеринка окажется настолько любезной, и не знал, что думать о девчонке, которая явно неравнодушна к нему, но терпеть не может квиддич. Оливия снова улыбнулась и добавила: – Сам подумай: если бы мне нравился квиддич, я не согласилась бы встретиться с тобой. Ты же наш главный соперник на поле – это даже я знаю.

– Вон что, – Гарри попытался переварить услышанное. Он хотел заметить, что Драко, кажется, против всего этого не возражает, но потом решил, что не стоит, и просто спросил: – Что же тебе во мне нравится ?

Оливия слегка смутилась. С минуту она глядела в небо, следя за парящим в облаках Драко, потом заговорила, осеклась и начала снова: – Ну… Не стану уверять, что мне совершенно безразлична твоя слава «Мальчика-Который-Выжил», – да и никто не станет. Но в основном я просто… считаю, что ты симпатичный, да и Драко стал куда лучше после того, как вы подружились.

– Не думаю, что это из-за меня.

– Нет?

– Ну, или, по крайней мере, не только из-за меня. Может, мы и подружились потому, что он стал куда лучше.

– Но тогда ты бы раньше это заметил, – возразила она и продолжила, дождавшись кивка Гарри: – Ведь некоторые этого до сих пор не заметили. Я наблюдала за ним весь этот триместр, и вижу разницу между теми, кто замечает, и кто нет. Кстати, я лично предпочитаю тех, кто замечает.

Гарри снова кивнул. В ее словах явно был смысл.

– Значит, ты тоже из тех, кто замечает.

Вместо ответа девушка наклонила голову. Гарри слегка улыбнулся:

– Мне тоже это нравится.

– Если честно, я тебя и не замечала до того, как вы стали показываться вместе. Нет, я, разумеется, знала, кто ты – Гарри Поттер, великолепный или ужасный, в зависимости от того, кто говорит…

– И что пишут сейчас в газетах.

– Именно, – хихикнула она. – Но вы в первый раз вместе вошли в Большой зал, я посмотрела на тебя и увидела, что ты симпатичный и держишься хорошо… – девушка покраснела.

– А, – воодушевился Гарри. Так она впервые обратила на него внимание уже после того, как он начал меняться. Может, оно и к лучшему. Желая ответить откровенностью на откровенность, он сказал: – А я в первый раз обратил на тебя внимание, когда Гермиона объясняла мне, какое значение придают в волшебном мире длине волос. Она тогда сказала, что я могу отращивать… нет, не так. Я обратил на тебя внимание и удивился. Показал на тебя Гермионе и спросил: разве у ведьм принято коротко стричься? А она мне объяснила, что стрижка означает, что ты не хочешь выходить замуж…