– Конечно, – немедленно откликнулся Чарли.

– Согласен, – поддержал брата Билл. Их мать ограничилась любезным кивком.

Мистер Уизли с любопытством глянул на Северуса: – Как всегда, Дамблдор. Давайте к делу.

Дамблдор, кивнув, вытащил из кошеля золотого грифона, поднял его, чтобы все видели, –Гарри понял, что это брошь, – и, осторожно держа за одну ногу, окунул в чашу. Когда грифон оказался наполовину покрыт жидкостью, директор разжал руку. Грифон медленно заколыхался на поверхности – странно, жидкость вязкой не казалось, – и содержимое чаши начало менять цвет. Прозрачность сменилась отблеском золота, к золоту присоединились красные и зеленые искры, потом темные полосы. Ощущение было, точно разглядываешь окружающее через грязное стекло или проливной дождь. Гарри показалось, что он пытается рассмотреть землю с ярмарочной карусели. Он наклонился вперед, заметив, что остальные сделали то же самое.

– Возьмитесь за руки, – велел Дамблдор. Гарри, почувствовав пожатие отца слева и хватку Чарли справа, мельком подумал, что руки сидящих рядом людей, такие непохожие по форме, были одинаково мозолисты и покрыты шрамами и одинаково дарили ощущение безопасности. Додумать он не успел – мешанина красок в чаше начала обретать очертания.

Их взгляду предстала уютная комнатка, освещенная лишь пламенем камина. Молодой Северус – волосы подлиннее и куда чище, чем сейчас, а на лице еще не появились морщины, – стоял лицом к лицу с Джеймсом Поттером. Тот выглядел точь-в-точь так, как на колдографии в альбоме Гарри – ему уже никогда не состариться. Теплый ветерок чуть раздувал занавески, наполняя комнату запахом цветов. Гарри казалось, что внимание всех присутствующих приковано к этой паре, но для него это значения не имело. Ничто не имело значения, кроме двух его отцов.

– Ладно, – сказал Джеймс. – Давай ты начинай.

Северус, выглядящий перепуганным мальчишкой, кивнул: – Завтра мне идти в бой, – его черты стали жестче, утратив юношескую легкость. – Я единственный сын своего отца и могу погибнуть, не оставив потомства, – он перевел дыхание. – Я пришел просить, чтобы твоя жена, Лили, выполнила со мной Herem, дабы осталось семя мое на земле, если доведется мне пасть.

– Есть ли у тебя жена?

– У меня нет жены.

– Веришь ли ты всем сердцем, что моя Лили достойна принести тебе наследника?

– Лили достойна принести мне наследника, – выдавил Северус.

Джеймс на секунду прикрыл глаза. Когда он вновь открыл их, на лице его, только что совершенно спокойном, проступила насмешка: – Известно ли тебе, что Лили еще не рожала, и что ее первая беременность закончилась выкидышем?

– Да, известно.

– Известно ли тебе, что ее родители – магглы?

Северус сморщился, точно откусив лимон, и прошипел: – Это мне точно известно.

– Слушай, мне все это нравится не больше, чем тебе! – взорвался Джеймс. – Даже меньше, пожалуй. Но есть несколько пунктов, о которых я обязан упомянуть, чтобы контракт обрел законную силу: если у женщины в семье встречаются определенные наследственные заболевания, сумасшествие, бесплодие или если она ведет свой род от магглов, татар или испанцев.

– Хорошо, хорошо! Мне известно о ее маггловском происхождении. Давай дальше , Поттер.

– Знаешь, Северус, раз ты пришел просить, мог бы и повежливей разговаривать, – холодно заметил Джеймс.

Темные глаза Северуса яростно сверкнули, но он сдержался: – Я знаю.

– И что же ты знаешь?

– Да что тебе угодно.

Джеймс не сводил с него повелительного взгляда, и Северус сдался: – Джеймс.

– Так-то лучше, – заметил Джеймс, вновь приходя в благодушное настроение при звуках собственного имени. Если он и заметил, что Северуса колотит крупная дрожь, то виду не подал. – И она все равно лучше всех, – он прокашлялся. – А что ты дашь мне за то, что моя жена выполнит с тобой Herem?

– Дам тебе? – ошеломленно повторил Северус.

– По традиции ты обязан предложить мне возмещение.

– Джеймс! Ты же прекрасно знаешь, что мне нечего тебе предложить! Мы говорили…

– Ага, – ухмыльнулся Джеймс. – Я попросил бы тебя простить меня, но не уверен, что ты на такое способен. Не хотелось бы, чтобы ты случайно нарушил наш договор.

– И что ты предлагаешь? – процедил сквозь зубы Северус.

– Если вдруг ты выживешь, а я нет, ты будешь защищать любого моего ребенка изо всех сил. Как тебе это?

– Согласен.

– Тогда говори.

– Если ты погибнешь, клянусь защищать твое потомство изо всех своих сил.

– Даже от твоих друзей.

– От любого, кто бы ни был на тот момент моим соратником. Так тебе подойдет?

– Подойдет. Принимаю, – улыбка, играющая на пухлых губах Джеймса, неожиданно стала более искренней, а голос потеплел. – Я же клянусь: если Лили понесет от сегодняшнего ритуала, я буду с любовью растить твоего наследника и не отличать его от своей плоти.

Северус кивнул. Теперь, поуспокоившись, он вновь стал казаться младше: – И вот моя воля: дитя, родившееся от этого ритуала, да будет выращено как мой наследник не моей семьей, но Лили Эванс-Поттер и тобой, Джеймсом Поттером, которого выбрала она в супруги. Никто из моего рода не будет иметь прав на этого ребенка.

– Договорились, – Джеймс, еще больше успокоившись, вежливо пожал руку Северуса и позвал: – Лили!

Несколько секунд царила неловкая тишина. Появилась Лили, и Джеймс нахмурился: – Ты ведь должна была прикрыть лицо, разве нет?

Она раздраженно взглянула на мужа: – А еще я должна была быть под заклятьем супружеской верности, которое пришлось бы снимать на эту ночь. По-моему, это просто смешно, – Лили улыбнулась Северусу, и Гарри вдруг заметил, что она дрожит. – Привет, Северус.

– Ох, да хватит вам! – раздраженно буркнул Джеймс. – Подойдите уже поближе! – он подтолкнул их друг к другу и соединил их руки, а потом взмахнул палочкой. Красный луч, вылетевший наружу, на секунду связал запястья Лили и Северуса, но сразу же всосался в кожу, оставив после себя красный след, точно от тугой веревки. Джеймс достал из кармана небольшой кинжал и неловко вытащил его из ножен. Крестовина застряла, и Северус знающе улыбнулся: было видно, что явное неумение Джеймса обращаться с оружием его забавляло.

– Вот, – сказал Джеймс, протягивая кинжал рукоятью вперед. – Даю тебе мой меч, дабы мог ты отнимать кровь, и мою жену, дабы сохранила семя твое. Храни их бережно и верни мне в целости, – последние слова явно были частью ритуала.

– Клянусь хранить их бережнее, чем свою собственность, – немедленно откликнулся Северус, беря нож. Видимо, это завершало ритуал, потому что на лице Джеймса сразу же расцвела проказливая улыбка.

– Ну и ладушки. А мы с Сириусом пока пропустим по пинте в «Гнезде сниджета»… И нет, я не собираюсь рассказывать ему, что здесь происходит, – он шагнул к двери и остановился. – Кстати, Сев…

– Что? – смущенно спросил Северус, не отрывая глаз от Лили, тоже покрасневшей.

– Я разрешаю ей получить от этого удовольствие. Так что и тебе не стоит дуться, точно мышь на крупу, – Джеймс подмигнул, широко улыбнулся и вышел из комнаты.

Лили, дрожа, отвернулась.

– Лили? – прошептал Северус, вновь напоминая испуганного мальчишку. Гарри никогда не видел, чтобы отец столь явно нуждался в поддержке. – Ты…

– Пожалуйста, выключи эту штуку сию секунду. Он живот надорвет, если мы забудем и…

Северус шагнул к столику, осторожно взял золотой крючок и опустил в чашу.

Летний вечер куда-то пропал. Теперь Гарри мог видеть лишь золотую брошь, вокруг которой яростно вихрилась прозрачная жидкость. Он вновь был в кабинете директора; левая рука занемела от того, что ее стиснули мертвой хваткой. Придя в себя, мальчик взглянул на отца: резкие морщины прочертили лоб, показались вокруг глаз, а лицо налилось темной кровью – точь-в-точь, как тот момент, когда он стоял перед Джеймсом.

– Ну что за скотина! – воскликнул Гарри, отвернувшись.