– Что-то случилось? – протянул блондин, почти полностью пришедший в себя. – Если ты вдруг не заметил, погода не слишком располагает к прогулкам.

И действительно, вокруг было серо, холодно, и накрапывал мелкий дождь. Гарри сделал шаг назад и укрылся под навесом у крыльца.

– Волнуешься из-за завтрашней игры?

Гарри попытался небрежно пожать плечами, но движение вышло слишком напряженным и похожим на защитную реакцию:

– Волнуюсь, кто будет распоряжаться моей жизнью на закате.

– Тебе не кажется, что это звучит несколько мелодраматично?

– Не кажется. Прямо сейчас идет слушание, кто будет моим опекуном.

– Но ведь тебе шестнадцать лет! – вытаращил глаза Драко.

– Шестнадцать-то шестнадцать, но Уизенгамот решил, что мне нужен опекун. Я же «группа риска».

– Помимо всего прочего, – фыркнул Драко. – И кто претенденты? Уизли?

– Если бы! Министерство против профессора Дамблдора.

– Вот оно что, – Драко пристально взглянул на Гарри. От светлых волос блондина поднимался легкий парок, сверкающий, точно нимб, и Гарри подумал, насколько это не соответствует характеру Драко.

– Я бы все-таки хотел, чтобы выиграл Дамблдор. И он, и министерство добиваются опеки надо мной из политических соображений, но с политикой Дамблдора я хоть согласен. А если выиграет министерство, то меня будет контролировать Фадж, а он идиот.

– Ты действительно так думаешь? – одобрительно спросил Драко.

– Абсолютно. Его ничего не волнует, кроме поста. Он пожертвует ради него кем и чем угодно, но не способен использовать его для реальных дел.

– Кое для чего Фадж свой пост все же использует.

– И для чего же?

– Для того чтобы остаться у власти.

– И то верно, – хихикнул Гарри. – Если честно, то твоего отца я уважаю больше. Он хотя бы верит в то, что делает.

Драко открыл рот, словно собираясь спросить еще что-то, осекся и повернулся к замку.

– Слушай, Поттер, не стоит думать, что Уизенгамот пожалеет тебя, если ты будешь похож на мокрую курицу. Кстати, у меня, в отличие от некоторых, хватает ума не торчать под дождем. Пошли обедать.

В Большой зал они вошли вместе. Гарри понял, какую реакцию это вызвало, лишь тогда, когда студенты перед ними замерли в молчании. Назло всем он дошел вместе с Драко до слизеринского стола, потом позволил блондину дружески толкнуть себя в плечо и продолжил свой путь к столу Гриффиндора. На лице Гарри играла улыбка: – «Не стоит беспокоиться о том, что кто-то на меня сердится, когда злость вызвана обычной глупостью».

* * *

Северусу никогда не нравились движущаяся винтовая лестница, ведущая в кабинет Дамблдора. Удовольствие от головокружения он перестал получать с тех пор, как подрос. Он ненавидел эти вечные ребячьи пароли и странно-спокойное очарование директорского кабинета. Поэтому Северус спокойно вошел внутрь и умышленно уселся в самое неудобное кресло.

– Давайте побыстрее.

– Успокойся, мальчик мой, – благодушно улыбающийся Дамблдор протянул Северусу тарелку с печеньем. – Ты же сам мне постоянно говоришь, что результаты сегодняшнего слушания не имеют значения.

– Вы проиграли, – заключил Северус, даже не взглянув на печенье.

– Да, – склонил седую голову Дамблдор. – Я проиграл.

– Если Фадж посмеет…

– Ты позволишь ему, – твердо отозвался Дамблдор. – Это временно. По закону они обязаны обнародовать решение и ждать четыре недели, не возникнет ли каких-либо возражений. Так что тебе придется ждать до первого ноября, до окончательного слушания.

– Следовательно, вы предполагаете, что я могу оказаться полезным в Хэллоуин, – нахмурился Северус.

– Нам необходим шпион. Ты ведь знаешь слабость Волдеморта совершать драматические жесты именно в эту дату.

– А после Хэллоуина?

Теперь Дамблдор выглядел необычно взволнованным:

– Я заявляю тебе со всей ответственностью, Северус – Гарри для нас сейчас важнее всего. А ты куда лучше присматриваешь за ним, чем я. Так что меня вполне устроит то, что ты будешь заниматься зельями и заботиться о Гарри.

– Но мы постоянно ссоримся.

– И все же он любит тебя, – покачал головой Дамблдор. – А меня он никогда не любил. Уважал – возможно, но не любил.

– У Гарри есть склонность все романтизировать, – Северус постарался, чтобы его голос звучал по-прежнему холодно. – Это неизлечимо.

– Северус! Ты можешь раз в жизни признать, что имеешь право на то, что получил?

Северус еще думал над ответом, когда Фоукс выпрямился на своей жердочке и разразился громкой трелью.

– Должно быть, это Гарри. Северус, открой, пожалуйста, и посмотри.

За дверью действительно стоял Гарри. Мальчик вздрогнул, и Северус запоздало понял, что охватившие его гнев и беспокойство выразились в гневной гримасе.

– Входи, – Северус только сейчас заметил, что протянул руку, собираясь приласкать мальчика, и быстро отдернул ее. – Мы тут… Фадж, как я и опасался.

– Мы же так и думали, – пожал плечами Гарри. Голос мальчика оставался спокойным, но было видно, что Гарри весь дрожит. Они вошли в комнату, Северус снова сел. К его удивлению, Гарри не только сел в соседнее кресло, но и постарался придвинуть его как можно ближе к креслу отца. Северус почувствовал, что его губы расползаются в улыбке, и постарался сдержать ее.

Гарри перевел взгляд на Дамблдора:

– Итак?

– Итак? – повторил за мальчиком Дамблдор, стараясь, чтобы слово звучало не насмешкой, а общим мнением.

– Значит, Фадж, – скривился Гарри.

– По крайней мере, твои чувства к нему не будут тебя смущать, – заметил Дамблдор. Голос старика оставался добрым, но по лицу Гарри все равно пробежало чувство вины. Северус вмешался:

– А мое будущее, без сомнения, связано с тобой.

– Надеюсь, Северус, – быстро сказал Дамблдор, – что я смогу защитить тебя…

– Если я буду безвылазно сидеть в замке или находиться рядом с ним.

– К сожалению, мои возможности не безграничны…

– Вы думаете, что министр попытается забрать меня из школы? – спросил Гарри.

Северус подумал, что подобный исход вполне возможен. Дамблдор помрачнел:

– Не сразу.

– Скорее всего, он планирует сделать это после окончательного слушания, – внес необходимую ясность Северус.

– А вы уверены, что от… что Северус сможет добиться опеки надо мной? – Гарри по-прежнему не отрывал взгляда от Дамблдора.

– Я не возражаю, чтобы ты называл Северуса отцом, – мягко заметил Дамблдор. – Мне приятно это слышать.

– А что насчет моего вопроса? – покраснел Гарри.

– Сможет. Магические законы не допускают в этом никакой двусмысленности. Раньше меня это тоже беспокоило, но теперь я абсолютно убежден.

В первый раз за все время разговора Гарри заглянул отцу в глаза. Северус усмехнулся, и Гарри приободрился, увидев знакомую усмешку.

– Тогда не страшно, – заявил он, храбрясь. – А как дела в шпионском промысле?

Северус взглянул на директора. Старик отвел взгляд и неохотно признал:

– Не очень.

– Флитвик не входит в старую компанию, – сухо добавил Северус. – Информация, которую мы можем ему предоставить, ограничена, и это сказывается на результате.

– А почему бы не привлечь Фреда и Джорджа? – предложил Гарри.

– Фреда и…

– Они приезжают завтра. Уж они-то куда угодно сумеют пробраться, вы же знаете. И они верны старой компании, сколько бы проблем они не причиняли.

– Приезжают завтра? – переспросил Северус.

– На игру.

Дамблдор кивнул головой так энергично, что длинная белая борода затряслась, и пробормотал: – Да. Я должен дать им разрешение остаться на ночь.

– Они слишком молоды! – рявкнул Северус.

– Достаточно взрослые, – возразил Дамблдор.

– И совершенно безответственны!

– Зато им можно довериться.

– В чем? В умении ставить все с ног на голову?

– И в этом тоже, – встрял Гарри.

– Я поговорю с ними, – решил Дамблдор. – А там посмотрим. Теперь же… – он выдвинул ящик стола и вытащил оттуда затянутый тесемкой кошель. Оказалось, что он заполнен золотом. Показав его Северусу, Дамблдор спросил: – Который из них, Северус?