. .. рассказать о твоем отце… и о наших сложных и, зачастую, болезненных отношениях с ним…

«И в этих словах тоже боль – чувство вины, угрызения совести и страх, что Северуса я тоже никогда не увижу».

Потом шел абзац, посвященный Пожирателям Смерти, вместе с напрасной надеждой, что эти слова незнакомы Гарри, и объяснение ритуала Herem, а заодно и признание, что в пятнадцатилетнем возрасте Джеймс уже вовсю занимался сексом.

Я ясно понимал, что они все еще любят друг друга – даже теперь – и в то же время знал, что она искренне любит меня. Я боялся, что потеря прежней любви глубоко ранит ее.

«А ведь видно, насколько Джеймс любил ее и насколько доверял ей. Интересно, что же чувствовал Северус, читая эти строки? – с запозданием подумал Гарри. – Он согласился с ними? Снисходительно улыбнулся? Или лишний раз почувствовал, что отказался от Лили по собственному выбору?»

Дальше в письме описывались выкидыши и жгучая мечта о ребенке, и шла речь о том, как был зачат Гарри, и о француженке – любовнице Северуса. Отношение Джеймса к поступку Северуса колебалось между удивлением и отвращением, и Гарри решил, что в этом он, пожалуй, скорее согласен с Джеймсом, чем с отцом. Как можно недрогнувшей рукой принести кого-то в жертву? Наверно, старые привычки уходят с трудом.

Потом шло краткое описание заклятья Отцовства. Когда Джеймс перешел к тому, что отношения между ними и Северусом заметно охладели, Гарри задумался – а прав ли Джеймс, уверяя, что причина в Северусе, или Джеймс и Лили тоже внесли в это свою лепту, опасаясь, что правда всплывет наружу? Следующая фраза, в которой Джеймс, упоминая о ребенке, прошелся по поводу того, что «у Северуса никогда не будет», укрепила Гарри в этом мнении. Чувство вины, которую испытывали и Джеймс, и Лили, углубило пропасть между ними и Северусом.

По-моему, я путаюсь и пишу много лишнего – извини. Если бы я мог вернуться в прошлое и быть подобрее к нему… Никогда не наслаждайся местью – оно того не стоит. Это мой отцовский совет тебе.

Эти слова трогали особенно сильно, может, из-за самого совета, а может, и из-за горечи, которой было пропитано письмо о Мародерах. Потом Джеймс переходил к практическим советам, а заканчивалось письмо нежными словами:

Жаль, что я не могу сказать все, что хочу. Чем дольше я думаю об этом, тем больше уверен – я умру, и скоро. Я так хочу, чтобы ты знал меня. Я хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты знал, как я ходил с тобой на руках и пел тебе колыбельные, когда ты не мог уснуть. Я хочу, чтобы ты был моим, но мне больно, что я украл тебя у него. Мой украденный ребенок. Будь ему сыном, если сможешь.

Твой любящий приемный отец,

Джеймс Поттер.

На этот раз слезы полились без труда.

Гарри оставался в своей комнате до последней минуты. Когда тянуть стало уже невозможно, он побежал на поле, по пути завернув в школьную кухню, чтобы прихватить чего-нибудь поесть. Дожевывая на ходу мясную запеканку, он добежал до поля и остановился, разглядев две парящие в воздухе фигуры, одной из которых был, без сомнения, Драко. Второй мальчик был Гарри незнаком.

Незнакомец окликнул Драко и показал вниз. Драко махнул рукой, словно зовя за собой, и спикировал вниз. Гарри решил не уклоняться, и мантия Драко хлестнула по его плечам, когда слизеринец приземлился в паре футов от него. Второй мальчик приземлился чуть поодаль, более осторожно.

– Привет! – весело воскликнул Драко. – А я уж боялся, не забыл ли ты, – он махнул рукой в сторону своего спутника. – Гарри, это Адриан Лоусон, новый слизеринский охотник. Лоусон, это Гарри Поттер.

Гарри охватил гнев. Он что, ушел пораньше от Северуса для того, чтобы смотреть, как Драко тренирует кого-то? Нарочито зевнув, Гарри протянул: – Ладно, Драко, не хочешь же ты, чтобы я тренировал для тебя вашу команду.

– А было бы здорово! Ты мог бы научить его всем своим трюкам.

– Не тогда, когда ты на это смотришь.

– Да я не прошу, чтобы ты чему-то его учил, – рассмеялся Драко. – Лоусон просто хотел немного полетать, вот я и согласился, чтобы он пошел со мной.

Гарри пожал плечами. Его смутила охватившая его горькая обида. Ясно же, что для Драко важнее потренировать нового игрока, чем бездумно летать с Гарри.

– Вот тебе задание, Лоусон, – приказал Драко. – Постарайся догнать нас, – и, подмигнув Гарри, крикнул: – К среднему из дальних колец!

Гарри оттолкнулся от земли.

Лоусон пытался держаться за ними, но сразу же отстал. Десять минут спустя он по-прежнему был довольно далеко позади. Драко тем временем хлопнул Гарри по плечу, воскликнув: – Тебе водить! – и отлетел прочь.

От подобных салочек Лоусон полностью растерялся. Он не только не смог догнать ни Гарри, ни Драко, но и чуть не свалился с метлы, пытаясь уклониться от нападающего Драко. Гарри решил, что это все же тренировка. Мысль не понравилась ему. Нахмурившись, он прекратил гоняться за Драко и взлетел повыше, чтобы как следует осмотреть поле.

Похоже, Драко ожидал чего-то в этом роде. Громко крикнув Лоусону: «Десять восьмерок в воздухе. Учти, что я наблюдаю!» – он поднял метлу вверх и вскоре оказался рядом с Гарри, высоко над голевыми шестами. Гарри не обратил на блондина никакого внимания.

– Ты ведь понимаешь, что я воспользовался твоим присутствием для политических нужд, а не для квиддичной тренировки.

– Вот как, – все раздражение Гарри внезапно исчезло от этого признания. Но теперь пришлось бороться с мыслью, что Малфой общается с ним лишь из политической необходимости.

– Разумеется, это на основе паритета, – совершенно серьезно продолжил Драко. – Это удобный для тебя случай усилить свой статус среди чистокровных студентов.

– Спасибо, конечно, но… – Гарри представил, как он появляется среди хихикающих слизеринских студентов. Кто он для них? Полукровка, разрушивший планы Волдеморта, и только. Он раздраженно махнул рукой: – Я же полукровка, Драко, ты что, не помнишь? Это ограничивает мое общение с чистокровными студентами, по крайней мере, с теми, кто придает значение чистоте крови. А таких среди вас большинство.

Драко слегка пожал плечами и взглянул на летающего поодаль Лоусона:

– Я ведь уже говорил тебе, существуют разные чистокровные семьи. Да, ты полукровка, но по магической половине ты – Поттер, наследник очень уважаемого рода. Я уже не говорю о том, что ты богат, знаменит и обладаешь мощным волшебным потенциалом. Конечно, подходящим женихом тебя сочтет разве что кто-то из модернистов, но большинство семей, даже придерживающихся традиционных взглядов, с удовольствием примут тебя, если ты будешь им представлен.

Он отвел глаза от Лоусона и впился взглядом в Гарри. Гарри изо всех сил старался не потерять самообладания под этим изучающим взглядом. До этого он никогда не задумывался, каков его статус среди чистокровных студентов-слизеринцев, – они были враги, и все тут. А уж мысль о том, что он вовсе не Поттер в том смысле, который вкладывал в это имя Драко, совсем смутила его.

– А тебе известно, что Флинт – тоже полукровка? – продолжил Драко. – Но это не помешало ему стать капитаном квиддичной команды.

– Полукровка, и позволил тебе сказать такое о Гермионе?!

Драко пожал плечами и вновь поглядел на нового слизеринского охотника, выписывающего в воздухе последнюю восьмерку:

– Мать Флинта сразу после его рождения ушла от мужа. Причины у нее были, она сказала, что больше не в состоянии терпеть бесконечные измены. Так что Флинт особой слабости к магглам не питает.

– Вот оно что, – Гарри перевел дыхание. – А ваш новый охотник, он… модернист?

– Скрытый, пожалуй, – фыркнул Драко. – Но он восхищается тобой как игроком в квиддич. Ты, конечно, враг, но играешь здорово. Когда он вернется в слизеринскую гостиную, он будет без конца трещать, как Гарри Поттер летал с нами, да что Поттер сказал, да как Поттер повернулся, пока остальные не пригрозят ему, что придушат его, если он немедленно не заткнется.