Снейп поднял голову и отхлебнул немного чая:

– Как прошла неделя?

– Кошмарно, – ответил Гарри. – Рон с Гермионой отвратительно вели себя до понедельника, когда я ушел с Малфоем, потом вдруг решили извиниться. Они признались, что передали ему информацию обо мне, но думаю, что только из-за того, что он угрожал им шантажом. Прошлой ночью мне так хотелось отправиться за тобой, что я перестал дуться на них и попросил удержать меня. А когда я сидел над домашним заданием, то отключился, связь возобновилась, и я видел тебя…

– Ты должен быть готовым. Если он заметил твою реакцию, когда ты увидел меня…

– Он не пытался воздействовать на меня. Это обычно заметно. Но я все равно поговорил с Дамблдором, и тот предложил дать мне несколько дополнительных уроков. И с тобой я тоже хочу заниматься, если ты не против.

– Посмотрим, – неопределенно ответил Снейп. – Обсудим это позже. Что ты видел?

Гарри пересказал видение, стараясь скрыть ужас, охвативший его, когда он увидел, как отец преклоняет колени перед Волдемортом, хоть и понимал стратегическое значение подобного поведения. Он умышленно опустил наиболее унизительные детали их разговора, но мог видеть, как при каждом пропуске лицо Северуса все больше темнеет.

– Он несколько раз выказывал тебе недоверие, – неловко добавил Гарри, – а ты все убеждал его в своей преданности.

– И? – спросил Снейп.

– На этом все закончилось. Он посмотрел на тебя, потом – резкая вспышка боли, и я очнулся на полу в гриффиндорской гостиной, а Рон, Гермиона и Дин держали меня, чтобы я не дергался.

– А. Он снова ударил меня Круциатусом, а потом применил легилименцию. Это может, разумеется, причинить ему некоторые неудобства, но так легче проникнуть в мозг.

– Вот оно что. Значит, сработала обратная связь.

– А что было потом?

– Ну, я уже сказал ребятам, чтобы не дали мне уйти, поэтому не смог убежать и попробовать отыскать тебя. Я сказал, что нам стоит пойти куда-нибудь, где потише, поэтому мы пошли в пустую комнату, и я выпустил в воздух столько розовых пузырей, что даже Гермиона, не прикоснувшаяся ни к одному из них, и та расслабилась. О других я вообще молчу. Так что мы чудесно провели вечер, но теперь Гермиона всерьез тревожится за меня, а я не могу разубедить ее, потому что это может быть полезно, – Гарри пожал плечами. – Значит, в воскресенье тебе придется вернуться?

– Да. Я буду там от восхода до заката.

– Это тревожит тебя?

– Не особенно. Он и раньше такое требовал, – Северус заколебался. – Меня куда больше волнует нападение и то, что я не услышал о нем никаких подробностей. Я даже не знаю, о каких «союзниках» идет речь.

– А остальные знают?

– Некоторые знают, я думаю. Но немногие, – темные глаза сверкнули, когда Северус поднял голову. – Тут дело не только в недоверии ко мне. Темный Лорд вообще стал куда осторожнее после ареста и допроса Руквуда прошлой весной.

– Неужели мы не попытаемся ничего сделать?

– Трудно ответить однозначно, нам же неизвестно, что это будет за нападение. Дамблдор постарался установить определенные защитные щиты в Хогсмиде. Новое место встречи Пожирателей находится на окраине Хогсмида, в поместье, ранее принадлежавшему одному из кузенов Гойла. По расположению можно догадаться о целях, – Северус отложил в сторону пустую чашку: – Это твое эссе на завтра?

– Да, но я его почти закончил.

Северус встал: – Ну, тогда заканчивай – сколько там тебе еще осталось, а когда закончишь, приходи в гостиную, – с этими словами он вышел. Мантия вилась за его спиной, как облако. Гарри уставился на пергамент и постарался припомнить, что он собирался сказать о качественном переносе.

Когда Гарри вошел в гостиную, Северус, расстегнувший воротничок мантии, сидел в кресле и вертел в руках бокал темно-красного вина. Гарри остановился и понаблюдал за ним.

– Элегантная меланхолия, – заметил он. – Прямо девятнадцатый век. А может, и восемнадцатый. Я не слишком разбираюсь в подобных вещах.

– Что? – поперхнулся смехом Северус.

– Я о тебе, – Гарри сел на ближний конец кушетки и поджал под себя ноги. – Хотя насчет вина я не уверен, – продолжил он. – Абсент бы больше подошел, но самое подходящее – это опиум.

На это Северус расхохотался: – Если бы я решил использовать наркотики, чтобы подчеркнуть свое настроение, тебя бы я об этом не спросил, уж будь уверен.

Гарри весело кивнул.

– Ну правда, это чисто маггловская интерпретация. И о чем же ты размышляешь?

Северус метнул на него быстрый взгляд, потом снова уставился на бокал. – Профессор Люпин, – начал он вежливо, – приходил сюда, чтобы поговорить о тебе.

– Вот как.

– Вообще-то странно: стоит одному-единственному учителю узнать, что я – твой отец, и ко мне сразу начинают приходить и на тебя жаловаться, – Северус покосился на хихикнувшего Гарри. – Он был поразительно настойчив.

– И что он сказал? Я перебиваю его на уроках и слишком много знаю о Темных Искусствах?

– Я сказал ему, что меня не касается его неспособность поддерживать дисциплину на собственных уроках. Но его беспокоило не столько твое поведение в классе, сколько твоя дружба с мистером Малфоем-младшим.

– О, – Гарри задумался, насколько Северус разделяет это беспокойство.

– Я прогнал Люпина, заявив, что это лишь игра его воображения. И был неприятно удивлен, когда увидел утром, как вы сидите рядом и мило болтаете.

– Почему? – спросил Гарри. – Тебе ведь нравится Драко, разве нет?

– Да, но ты не должен доверять ему.

– Я ему и не доверяю! – возмутился Гарри. – Я как раз собирался поговорить с тобой об этом и выяснить, что с ним произошло. Он большей частью вполне любезен со мной.

– Если он вполне «любезен» с тобой, значит, он что-то замышляет.

– А может, ему просто одиноко.

– Малфоям не бывает «одиноко».

Гарри прищурился:

– Так проблема в том, что он Драко, или в том, что он Малфой?

– Проблема в том, что он донельзя испорчен, легко манипулирует людьми и жаждет поддержать Темного Лорда! Напряги свои извилины, мальчик!

– Все это для меня не новость, – холодно ответил Гарри. – Правда, последнее утверждение может быть и не совсем точным. Он заметно – и, да, я все слышал насчет манипуляции, – охладел к этой идее, после того, как Темный Лорд не освободил его отца.

– Сколько времени вы проводите вместе?

– Немного. Мы обычно разговариваем перед зельями, а после них вместе идем на защиту. В тот день, когда мы устроили этот спектакль с окклюменцией, он разыскал меня на квиддичном поле, и я повел его к Хагриду, чтобы познакомить с гадюкой, с которой я недавно болтал…

Гарри заметил, как Северус сжал челюсти и натужно глотнул, а затем откашлялся. У него возникло смутное подозрение, что отец из-за него чуть не поперхнулся.

– Извини, – выдохнул Северус и громко высморкался.

– Один – ноль в мою пользу! – с триумфом объявил Гарри. Северус не обратил на это никакого внимания.

– И часто ты болтаешь со змеями?

– Теперь часто, – Гарри выпрямил ноги и скрестил руки на груди. – Я же змееуст, как-никак, так что дело небольшое.

– Ну да, конечно. У нас в семье уже триста лет не было змееустов, – Снейп на мгновение задумался и прибавил: – Разве что с индийской стороны, но никаких точных записей об этом нет.

– А, так значит, я мог унаследовать этот дар и не от Волдеморта…

– Увы, от него. Если бы ты унаследовал это от меня, дар бы не мог проявиться до этого года. И не произноси его имя!

– Ладно, ладно, – пожал плечами Гарри. – Но в любом случае, глупо этого стыдиться. Нормальные змеи, с которыми мне довелось встретиться, были вполне приличными.

– Нормальные?

– Если сравнивать с василиском и Нагайной, – пояснил Гарри. – Змея, которую натравил на меня Драко, правда, была довольно злой, но скажи, кто был бы лучше, если бы им сначала выстрелили из палочки, а потом напустили на него Локхарта?