– Не слишком много, – чуть надтреснуто рассмеялся Драко. – Но на нашем факультете есть одна вещица, изготовленная ими. Факультетская легенда гласит, что слизеринцы украли ее у Мародеров. Это просто кусок пергамента. Там с одной стороны обозначено точное расстояние от тебя до профессора Снейпа, а с другой подпись – Мародеры. Мы ею вовсю пользуемся, но не знаю, зачем это понадобилось им. Он ведь был тогда студентом.

Гарри постарался расслабить сведенную челюсть.

– Они его ненавидели, – выдавил он. – А он ненавидел их, вот и все. Так что это быстрый путь определить местонахождение врага, – змея, почувствовав тревогу Гарри, дернулась и зашипела. Мальчик провел рукой по ее гладкой чешуе и заставил себя успокоиться.

– Тогда понятно, почему наши украли эту вещь, – небрежно заметил Драко. – Не стоит давать противнику подобную информацию.

Дальше разговор стал более непринужденным, и Драко уже освоился со змеей, лениво свившейся в клубок на коленях Гарри.

Рон, Гермиона и Джинни не встретились с Гарри за обедом, поэтому, наспех проглотив еду, побежали искать его. Когда до урока оставалось пятнадцать минут, а Гарри по-прежнему не появился, Рон с Гермионой решили пораньше пойти на уход. Они надеялись, что Гарри пошел навестить Хагрида, но хижина была пуста, и Хагрид на стук не ответил. Друзья повернули назад, рассчитывая, что Хагрид и Гарри уже отправились к клетке с вивернами.

Когда они дошли до вольера, Хагрида там не было, зато Гарри они заметили сразу. Он сидел по-турецки на земле, почти у самого загона, и негромко и оживленно беседовал с Малфоем, держа что-то на коленях.

Гермиона, почти вопреки желанию, подошла поближе и увидела, что на коленях Гарри, свившись тугими кольцами, лежит большая коричневая гадюка. Змея явно наслаждалась отдыхом на ложе, получившемся из мантии Гарри. Гарри машинально поглаживал чешуйчатую голову, точно на коленях у него лежал котенок, а не крупная ядовитая змея. Явно забавляющийся ситуацией Малфой прислонился спиной к круглому камню и все время переводил взгляд с лица Гарри на его колени.

Малфой поднял голову. Гермиона была уверена, что на ее лице написан тот ужас, который она испытывала. Малфой пренебрежительно взглянул на нее и перевел глаза на ее спутника. Его лицо искривилось в презрительной усмешке.

– До сих пор бегаешь за грязнокровкой, Уизли?

– Драко! – сердито рявкнул Гарри, и это слегка обнадежило Гермиону. Рука Гарри замерла.

– Что? – невинно взглянул на него Малфой.

– Не называй ее так, – Гарри снова начал поглаживать змею, лежащую на его коленях, но та беспокойно задвигалась, подняла голову и зашипела, сначала на Малфоя, затем на Рона и Гермиону. Малфой отшатнулся.

– Что она говорит? – спросил он, осторожно поднимаясь на ноги.

– Ничего она сейчас не говорит, – ответил Гарри. – Просто змеи способны ощущать мое настроение, так же, как я могу чувствовать их. Она поняла, что я на вас на всех сержусь, – он взглянул на надувшегося Малфоя и улыбнулся. – А такта у нее даже меньше, чем у одиннадцатилетнего мальчишки.

Малфой, к удивлению Гермионы, рассмеялся.

– Ну ладно. Паинькой быть не обещаю, но постараюсь обойтись без оскорблений, по крайней мере, сейчас. Увидимся позже?

Гарри кивнул. Увидев теплую улыбку, которой он одарил Малфоя, Гермиона вздрогнула, словно от пощечины. Гарри наклонился к змее и что-то прошипел ей. Через какое-то время та успокоилась. Малфой пошел в сторону Рона и Гермионы. Поравнявшись с ними, он тихо сказал: – А он знает, как задешево вы его продали?

Гермиона споткнулась. Рон с яростью повернулся к Малфою: – Заткнись, ты!

– Хочешь обсуждать это при нем? – протянул Малфой, по-прежнему вполголоса. – Я ведь могу и в полный голос сказать, если ты хочешь.

Гарри начал устраивать змею на теплом камне, у которого сидел Малфой. Гермиона поняла, что он собирается подойти к ним и вмешаться.

– Позже, – прошипела она. Если Малфой уйдет, они с Роном смогут признаться Гарри и справятся с последствиями, но если слизеринец расскажет все, то положение будет много хуже. Она взглянула на Малфоя, чье лицо теперь выражало злобное удовлетворение, и вдруг поняла, что он задумал все это заранее. Слизеринец искал тогда не столько информацию, сколько возможность шантажировать их или способ выставить их перед Гарри в дурном свете.

– Ладно, позже, – мурлыкнул Малфой и шепнул, подойдя чуть ближе: – грязнокровка.

Гермиона повисла на Роне, не давая тому накинуться на слизеринца.

– Дай ему уйти, Рон.

Рон, услышав напряжение в ее голосе, отступил. Малфой мило улыбнулся, повернулся и ушел.

К ним подошел Гарри, и у Гермионы уже не осталось времени поговорить с Роном.

– Что у вас произошло?

Гермиона глубоко вдохнула: – Он нас шантажировал.

Гарри чуть прищурился и резко спросил:

– А что вы натворили?

– Мы… он спросил меня кое о чем, касающемся тебя… не очень важном.

– И ты ему ответила.

Гермиона вспыхнула от стыда:

– Да.

– Что ты ему сказала?

Гарри говорил пугающе резко и жестко. Гермиона постаралась принять самый извиняющийся вид, какой только могла: – Он спрашивал, когда ты уходил по вечерам. Я не думала, что это может принести какой-нибудь вред, но если уж он интересовался этим…

– А если может? Если в те вечера что-нибудь произошло и Малфою это известно? – зеленые глаза горели яростью. – Ты даже не знаешь, сколько бед могла натворить!

– Все не так… Тебя же там не было. Он выискивал, что потребовать. Я думала, он спрашивает о совершенно незначительной вещи, чтобы не передавать мне информацию за бесплатно, – она прикусила губу. – Теперь я понимаю, что ему просто нужно было что-нибудь, чтобы шантажировать меня.

Гарри со свистом выдохнул и резко кивнул: – Возможно. Возможно , ты права, и эти сведения никому не повредят. И что ты получила взамен?

Гермиона отвела глаза и прошептала:

– Возможность отыскать в библиотеке Августа Мейландта.

– Чтобы удовлетворить свое любопытство, – с горечью заметил Гарри.

– Да, – иногда в оправданиях нет никакого смысла.

– А ты? – обернулся Гарри к Рону.

– Я пообещал ему кое-что более значительное, но я собирался рассказать тебе об этом, – в голосе Рона не было слышно и тени раскаяния. Он шагнул вперед и продолжил: – Я пообещал ему сообщить, когда ты уходишь. Пока этого не случилось, так что я ему ничего не сказал.

– И не скажешь.

– Скажу. Он говорит, что видел тебя в подземельях.

Гарри повернулся к Рону спиной:

– Уходи.

– Слушай, дружище…

Гарри оглянулся и в ярости заорал:

– Да как ты смеешь?! Я тебе не дружище, я не твоя собственность и ты мне не друг. Уходи!

– Скоро урок, – робко заметила Гермиона.

Гарри смерил ее с ног до головы таким взглядом, что ей захотелось провалиться сквозь землю, и повторил: – Скоро.

– Через десять минут. Мы искали тебя, – Гермиона сглотнула. – Хотели сказать тебе, что очень жалеем…

– Ни о чем вы не жалеете, – выплюнул Гарри. – Вы ревнуете. Может быть, боитесь. Но ни о чем не жалеете.

– Гарри, послушай, – попытался Рон.

– Заткнись! Просто заткнитесь, оба! – Гарри плюхнулся на камень, и змея снова заползла к нему на колени. Когда Гермиона попробовала приблизиться, Гарри не обратил на нее никакого внимания, а змея подняла голову и угрожающе зашипела. Рон попытался напугать ее, но Гермиона вспомнила о вивернах и утащила Рона в сторону, чтобы дать ему успокаивающего зелья, да и самой принять его.

Северус уже неосознанно обратил внимание на звук приближающихся шагов, но насторожился и поднял голову, лишь когда шаги стихли у дверей его кабинета. В дверях стоял Ремус Люпин. Оборотень плохо выглядел и был явно чем-то расстроен. Северус напрягся. Он ничего не сказал, но многозначительно поглядел на незваного гостя.

– Я знаю, что тебе неприятно мое присутствие, – негромко и очень напряженно сказал Ремус, – но нам необходимо поговорить о Гарри.