Но смелую идею отвергли. На военном совете приняли иное решение — попытаться добраться до Нары с отрядом в 300 воинов и монахов. Но добраться до цели им было не суждено. На полпути усталый отряд остановился на берегу реки Удзигава, перейдя через мост и частично разобрав его на всякий случай.

Такой случай произошел: к отряду Минамото первыми подошли не монахи из Нары, а самураи Тайра, чей авангард, не разглядев ничего в утреннем тумане, рухнул с моста в реку.

После этого начался обстрел из луков, причем оборонявшиеся оказались хорошими стрелками. Затем наступил черед рукопашной схватки на мосту, которая продолжалась полдня, и лидеры Тайра стали подумывать, не перейти ли реку в обход. Но один из них, Тадацуна из рода Асикага, решил форсировать реку со своим отрядом. Сам он первым ступил на берег, и, согласно преданию, не забыл представиться перед поединком. Он прорубил себе путь до самых ворот небольшой обители, в которой укрывались обороняющиеся. А пока те были заняты отрядом Аснкаги, через реку переправлялась основная армия Тайра.

Судьба мятежников оказалась предрешена. Принц Мотохито погиб, попытавшись бежать, а старый полководец из Минамото, видя, как умирают последние из его сторонников, совершил классическое самоубийство. Пока его сыновья удерживали ворота, он начертал на боевом веере прощальное стихотворение (его приводит в книге о самураях С. Тернбулл):

После этого он вспорол себе живот. Голову Ёримаса Минамото спрятал слуга, зато Тайра досталась голова Мотохито. С нею они и вернулись, неся жутковатый трофей впереди войска.

Призыв принца Мотохито еще даже не успел как следует разлететься по стране, но все уже завершилось. После этого Киёмори Тайра вознамерился отомстить боевым монахам за поддержку, оказанную мятежу. В декабре того же года самураи Томомори Тайра покарали монастырь в Миидэра — попросту подожгли его.

Совершив это, диктатор решил договориться с руководством монастырей в Наре об умиротворении боевых дружин монахов. Но посланника Киёмори Тайра избили и выбрили ему головы, после чего в таком виде отправили назад. Стало известно и другое: за неимением оригинала монахи в Нара сделали деревянную голову, назвали ее головой Киёмори и пинали по двору.

Но даже после этих оскорблений Киёмори еще проявлял некоторую нерешительность. Слишком уж влиятельными были монастыри Нары. В город был направлен отряд из 500 самураев клана Тайра с приказом не применять силы. Но монахи, очевидно, имели на этот счет иное мнение. Они захватили 60 человек, отрезали им головы (не заботясь более о буддийских добродетелях) и выставили у южных ворот.

И только это заставило дом Тайра перейти к боевым действиям. (Возможно, на то были серьезные основания, поскольку на востоке шли своим чередом иные события). Расправа с монахами-головорезами была поручена не меньшему головорезу сыну Киёмори Снгэхира Тайра, отличавшемуся припадками ярости. Семь тысяч насельников обители приготовились к обороне, выкопав рвы и установив укрепления. Им и в самом деле удалось отразить дневные атаки самураев, но ночью их судьба была предрешена. Сигэхира Тайра выполнил то, что советовал в свое время принцу Мотохито старый полководец. Вечером монастырские ворота подожгли, и огонь при переменном ветре распространился по всему храмовому комплексу. Всех, кто спасался в помещениях, ждал огненный ад.

В огне погибло 3 500 человек, головы еще 1 000 монахов, павших в бою, были отрезаны и увезены в виде трофеев. Сгорел и тот самый великий зал, где издавна возвышалась статуя Будды Русяны. И даже месяцы спустя вокруг Нары невозможно было отыскать ни одного монаха.

Вскоре после этого последовал удар по делу дома Тайра скончался старый диктатор. Перед смертью Киёмори хотел одного — мести. Райское блаженство виделось ему лишь в одном образе: отрезанной головы Ёритомо Минамото, своего противника, которого он когда-то имел несчастье пощадить.

Но предсмертные пожелания Киёмори уже оказались запоздалыми.

Как известно, Ёритомо Минамото отправили в ссылку. Надзор за юношей был поручен Сугэтика Фудзивара и Токимаса Ходзё, союзникам клана Тайра. Опека строгой не оказалась, и Ёритомо был предоставлен сам себе: а значит, он мог уделять мнения и военным упражнениям, и изучением военного искусства прошлого. Не вполне ясно, вынашивал ли он в ту нору планы мести у молодого Минамото нашлись занятия поинтереснее. Итогом этих занятия стал младенец, ответственность за которого нес бы опекун Сугэтика Фудзивара — если бы не убил в ярости ребенка. Он мог вполне прикончить и неосторожного Ёритомо, но тот бежал во владения второго опекуна. Впоследствии юноша женился на дочери Токимасы Ходзё, давшего ему убежпше. Известно, что этот род происходит от клана Тайра. Так что два враждебных дома оказались связанными крепкими узами.

По легенде, некий странствующий монах принес Ёритомо череп его отца, вдохновив на борьбу. Но на самом деле основным источником такого вдохновения стал призыв принца Мотохито. Но очень быстро выяснилось, сколь бесполезным станет неподготовленное выступление.

Жизнь Ёритомо очень сильно осложнилась, когда клан Тайра решил заполучить его голову. И восстание не могло не начаться.

Первый удар был нанесен в сентябре 1180 г. далеко не по основной цели. Сторонники Ёритомо Минамото разгромили ставку наместника клана Тайра в провинции, сам наместник погиб. Между прочим, сам Ёритомо, будучи более политиком, нежели полководцем, остался дома, молясь за успех задуманной им операции.

Теперь можно было заняться более крупным противником. Но он оказался куда как непрост. К Минамото присоединились самураи из клана Миури, однако союзник Тайра Кагэтика Оба проявил завидную прыть, пустившись в погоню за беглецом, двигавшимся с вооруженным отрядом к городу Сагами.

14 сентября произошло сражение в долине Исибасияма. Для Минамото оно едва не завершилось катастрофой, поскольку соотношение сил было десять к одному не в его пользу.

На сей раз не соблюдалось никаких формальностей, не было ни вызовов, ни провозглашений имен и родословных. Ночь и непогода лишь способствовали неожиданному удару. И отряд Минамото был разгромлен в жестокой сече, сам же Ёритомо укрылся в близлежащем лесу. Конечно, такое бегство с поля боя — позор для самурая, но он твердо решил отомстить, а не геройски и бессмысленно погибнуть.

Следующие пять дней самураи Кагэтики Оба тщетно искали молодого Минамото, страстно желая добыть его голову. На этот счет есть одна легенда. Кагэтоки Кадзивара, служивший Тайра, но тайно сочувствующий делу Минамото (позднее он стал одним из самых веерных его союзников) осматривал лес. Он заглянул и в пустой ствол дерева, где затаился Ёритомо Минамото. Заметив беглеца, он просунул в ствол лук, спугнув пару голубей. Это убедило остальных самураев, что там «все чисто». А голубь в Японии, между прочим, вовсе не птица мира, как принято считать у европейцев. Скорее уж наоборот: это посланник бога войны Хатимана, покровителя клана Минамото.

Ёритомо добрался до берега моря, откуда с горсткой сторонников переправился на корабле в провинцию Ава, во владения своего клана. Собирая своих союзников, он прошел через земли Ава вокруг залива, который ныне зовется Токийским. За какой-то месяц его войско неимоверно выросло.

Вот тогда-то и потребовалось создать ставку командующего. Ею сделали небольшую рыбацкую деревню Камакура. Вряд ли кто-то мог тогда подозревать, что ее именем назовут один из славных периодов истории страны, и уж точно никто не мог подумать, что в XX веке Камакура станет популярным курортом. В те дни она была сердцем восстания.