Есть в Петербурге небольшой монумент, подаренный Японией в честь недавнего 300-летнего юбилея города. Памятник скромный и не слитком примечательный, если бы не одно обстоятельство — надпись, продублированная на двух языках. Вполне понятно, что на русском год юбилея Петербурга — 2003-й. А вот на японском он — 15-й! Нет, здесь не вкралось никакой ошибки, никаких забытых «19..» или «20..»! Это просто пятнадцатый год очередной эры. «Эры мира и спокойствия», кстати говоря.

Пожалуй, такое еще способно удивить того, кто в задумчивости остановится около памятника. Но никого из нас уже не поразит короткое объявление в газетной рубрике «Знакомства»: «Я — Водолей, Змея, ищу Стрельца, Тигра…»

Мало кто задумывается, почему российским подросткам (по крайней мере, значительной их части) так полюбились японские мультфильмы-аниме. Голливудское кино, куда более красочное, ничего подобного не вызывает — ни бури восторга, ни размышлений.

Почему нам становится по-настоящему страшно, когда мы смотрим мистический фильм «Звонок» (естественно, если это японский «Звонок», а не его американская версия)?

Ну, а японская борьба дзюдо (особенно — в последнее время) сделалась едва ли не российским национальным видом спорта. И мы к этому привыкли. Ко многому другому — тоже.

К иероглифам, которые татуируют на плечах пляжные модницы… К электронике, которая, безусловно, выше всяких похвал… К японским ресторанам и суши-барам… К караоке-барам, в некоторых из которых можно заказать сакэ — чтобы лучше пелось… К кружкам любителей (а главным образом — любительниц) икебаны, которые возникают не только в столицах, но и в самых отдаленных уголках страны… К таким понятиям, как «самурай», «сэнсэи», «сёгун», «ниндзя» или «камикадзе»… К японским кроссвордам, которые разгадываем в метро (пока сосед напротив читает Мураками)… Даже к статуэтке кошки с приветственно вздернутой лапкой — тоже японской (она может успешно заменить стародавних слоников — всех семерых сразу). И вот уж никому не придет теперь в голову, что даже знакомый с детства «Чижик-пыжик» — всего лишь вольный перевод песенки, занесенной к нам с далеких островов (там чижик тоже отличается склонностью к пьянству, правда, конечно, не па Фонтанке).

Загадочная Япония постепенно входит в пашу жизнь, становится частью действительности. Уже более полувека эта нация вновь завоевывает мир — но на сей раз мирно, очаровывая, не причиняя никому страданий. Наоборот, такое «завоевание» приносит пользу всем, делает наш мир интереснее и красочнее.

Но как островитяне смогли выжить в бесконечных междоусобных войнах, отразить набеги агрессоров, зарившихся на архипелаг? Как сумели за полвека превратиться из закрытой и неизвестной страны — «терра инкогнита» Дальнего Востока — в мощную великую державу? Как умудрились не сломаться под дождем из напалма, а затем и под ядерными ударами в конце Второй Мировой? И не просто пережить кошмарные времена, а быстро восстановить утраченное и снова занять подобающее место в мире, сделаться передовой нацией?..

Нам следует знать ответы на эти вопросы. Они будут полезны и для нас.

А для начала стоило бы покончить с нашей неспособностью удивляться, с ленью и отсутствием любопытства.

Вряд ли эта книга даст какие-то исчерпывающие ответы. Перед вами не учебник, и вообще не научное изыскание. Но если она пробудит интерес к Японии и главному богатству этой страны — ее людям, — я считаю, что со своей задачей вполне справился.

Эльдар Дейноров, Санкт-Петербург, 2008 год

Возможно, заголовок звучит несколько странно. Но лишь на первый взгляд. Для глубокой древности такая ситуация вполне естественна — тогда Японские острова действительно существовали без японцев. Более того, северный остров Хоккайдо заселен японцами сравнительно недавно, уже во вполне историческую эпоху — после реформ Мэйдзи в XIX веке.

Впрочем, такие примеры, как территория, на которой еще не появился соответствующий народ, предоставляют нам почти все страны мира и все основные народы, их населяющие. Япония здесь не исключение.

Но в случае с Японскими островами нам будет важно другое: провести параллели между легендарной историей, которая и по сей день является частью национальной религии, и тем, что могло происходить в действительности.

Поэтому вопрос о Японии в глубокой древности можно разделить на несколько частей:

1) история островов без японцев;

2) история той общности люден, которая впоследствии сложилась в японский народ;

3) легендарная (мифологизированная) история японцев (а к ней вплотную примыкает и национальная религия).

С истории островов без японцев мы и начнем. Правда, источников здесь явно недостаточно. Но это относится опять же почти к любому народу мира, который не изобрел письменности и не вел более или менее достоверные исторические хроники.

«Вопрос о составе и происхождении японского народа… принадлежит прежде всего антропологии, этнографии, после этих последних — лингвистике, сопряжен самым теснейшим образом с археологией», — отмечал еще в начале прошлого века российский профессор Н.И. Конрад. Он словно бы предугадал попытку полного пересмотра исторической науки (и востоковедения в том числе), которая была предпринята уже в конце XX века, притом — в России. Эта попытка (ее авторы — г-да Носовский и Фоменко) отчасти как раз связана с тем, чтобы поставить лингвистику на первое место. А не соответствующие сенсационным выводам и «неподходящие» данные других наук в таком случае порой отбрасываются. (А еще проще поступить по принципу «тем хуже для фактов» — списать все неудобные данные на заговоры и подделку исторических документов). Тем не менее, полной ясности в науке все равно нет, и «безумные» гипотезы имеют право, как минимум, на их обнародование.

Еще одна трудность, которая характерна для Японии, но далеко не только для нее (особенно в последние десятилетия, когда во многих странах стал возрождаться национализм, часто — в экзотической и даже гротескной форме) — это национальный комплекс самих японских исследователей. Как правило, они желают всячески подчеркнуть уникальность и самобытность собственной нации (которая, в принципе, столь самобытна, что в их усилиях не нуждается). Возможно, этот комплекс идет еще от тех времен, когда Япония была закрытым государством. Может быть, дело здесь в неком «островном самосознании», оказывающим влияние на всех жителей страны (в том числе — и на ученых, особенно — гуманитариев). Но вот с научной объективностью все это, увы, имеет мало общего.

В данной работе мы будем руководствоваться именно тем перечнем, который предложил Н.И. Конрад. Но наиболее любопытные версии все же стоит хотя бы упомянуть.

Человек издавна населял Японские острова, которые находились довольно близко к континенту. Добытый археологами к настоящему времени материал относится к периоду плейстоцена, ледниковому периоду (300–13 тысяч лет назад) и к эре отступления ледника. Кроме того, часть этой весьма длительной для истории, но краткой для геологии эпохи Япония, скорее всего, составляла одно целое с континентом. И попасть на острова первобытные жители Азии могли без виз, видов на жительство, таможен и даже без утомительного плавания по морю. И, как выяснили археологи, они туда попали, хотя уже в XX веке долгое время оставались «неуловимыми» для ученых…