Столица была хорошо защищена, к северу от нее располагались горы, переходящие в холмы. Они охватывали Нару с востока, севера и запада. А центром столицы стал, естественно, императорский дворец. Средоточием всего огромного комплекса служил Дворец Крайнего Предела — Дайгокудэн. Именно там очередные императоры восходили на престол.

К югу от дворца шла широкая главная магистраль столицы проспект Судзаку, парадный фасад Нары. На Судзаку располагались дома аристократов и высших чиновников. Кстати, центральный госаппарат в ту пору разросся, чиновников в столице оказалось около семи тысяч.

Вполне закономерно, что целую эпоху в жизни страны можно назвать по столице.

Начиная рассказ о событиях эпохи Нара, сразу отметим: практика отречений от престола, которая установилась в VII веке, продолжалась и теперь. Это совпало с распространением буддизма. Власть считалась отягощенной злом. Здесь видна параллель с христианством: христиане молятся за наделенных властью отнюдь не из-за желания благ — просто «сильные мира сего» рассматриваются, как «группа риска» по грехам. В Японии зло и власть, как мы уже неоднократно видели, тоже шли бок о бок. Злом считались смуты и борьба кланов.

Была и другая проблема. Обладать властью в стране значило оказаться пленником сложнейшего китайского церемониала. Ничего более трудного, чем выполнение многочисленных предписаний и ограничений, и представить себе невозможно. Времена, когда император вел в бой войска, остались в прошлом. Одного из правителей следующей эпохи посчитали безумцем лишь за желание оседлать лошадь.

Теперь властитель оставался во дворце, почти что пребывая в неподвижности. Но это вовсе не означает физического отдыха, скорее уж наоборот. Его занятием было исполнение многочисленных обрядов, от которых, как считалось, зависит благосостояние народа и государства. Так что молодость лучше подходила для властителя. Если государь не обладал необычайной силой воли (такие тоже встречались, и самым важнейшим в этом плане стало правление Мэйдзи в XIX в.), то на церемонии и соблюдение этикета полностью расходовалась его энергия.

Настоящим властителем страны в конце периода Асука и в начале эпохи Нары был не император, а «серый кардинал» Фубито Фудзивара (659–720), сын Каматари Накатоми. Дому Фудзивара было суждено сыграть большую роль в истории средневековой Японии (по крайней мере, не меньшую, чем клану Сога). И поступали они точно так же, как Сога — стремились породниться с императорской семьей. Перекрестные браки использовались постоянно, и сам Фубито Фудзивара был дедом одного из правителей.

Но в официальных хрониках о нем говорится очень скупо. Видимо, так и положено «серым кардиналам»: они предпочитают управлять государством, не афишируя свою деятельность. Известно, что Фубито работал над сводом законов, но официально высших должностей не достиг и был сделан канцлером только посмертно.

Не забудем, что именно при нем началась чеканка денег, так что роль Фубито в дальнейших реформах наверняка была если и не ведущей, то весьма немалой.

После смерти императора Момму на престоле оказалась его мать, государыня Гэммэй. Но она достаточно быстро отреклась от высшей власти в пользу своей дочери, государыни Гэнсё. Заметим, что четкого правила занятия трона мужчиной нет, череда императриц продолжается почти весь период Нара. Но уже есть признаки того, что так будет не всегда. Императрица Дзито отреклась в пользу Момму, почти подростка. Теперь же еще две правительницы, Гэммэй и Гэнсё, достаточно быстро отказались от высшей власти в пользу юного сына Момму, Сёму. Впрочем, Гэммэй навсегда осталась в истории, поскольку при ней был окончательно составлен первый летописный свод.

Дж.Б. Сэнсом считает, что правило престолонаследия, судя по. всему, было весьма простым — умирающий или отрекающийся от престола император должен назвать имя преемника. А уж дальше — как сложится. Возможно, его воля будет принята к исполнению, а возможно, и нарушится.

Надо сказать, что правление императора Сёму было дольше, чем у императриц. Продолжалось оно 24 года. И отличался он, прежде всего, огромной набожностью, всецело посвятив свою жизнь дальнейшему утверждению буддизма.

Сложно считать буддизм государственной религией того времени. Ведь синто не исчезает из жизни японцев, более того, как мы увидим в дальнейшем, к некоторым богам-ками имелось особое отношение. Но именно в то время государство в лице императора, двора и министерств проводило политику поддержки всемерной монастырей.

Храмы возводились в ту пору по заказу государства, притом в каждой из провинций. В самом столичном городе началось строительство самого крупного из них — храма Тодайдзи. Монахам было необходимо молиться о благополучии императора и правящей семьи.

В России хорошо известно, к чему приводит государственная протекция религии. Во всяком случае, ничего хорошего ни священнослужителям, ни верующим это не принесло (как и самому государству). А вот вред всем сторонам наносится максимальный.

В Японии VIII в. такие политические тонкости еще не были известны, их пришлось прочувствовать на собственном опыте. И, хотя удар оказался болезненным, все же можно сделать вывод — в силу ряда причин Япония заплатила за подобную религиозную политику достаточно небольшую цену.

Государство начало открыто вмешиваться в дела религиозные. Сохранился указ императрицы Гэнсё, где обличаются монахи, проводящие время в диспутах о карме, тогда как самое основное для них — это соблюдение заповедей. Основным законом для буддийского монашества должны стать планы властителя, а не святое учение, — таков смысл указа.

Период Нара, в особенности, при императоре Сёму и его преемнице — это эпоха гигантских строительных проектов. Конечно, город получился необычайно прекрасным для тогдашнего состояния дел на архипелаге. Естественно, аристократы не могли не восхищаться отстроенной столицей. Зато крестьянам, собранным на «общественные работы», оторванным от родного дома, было не до восхищения. Их рабским трудом возводилась Нара. И они во множестве бежали обратно.

Крестьян ловили, возвращали, наказывали (впрочем, иногда наказания удавалось избежать — амнистия считалась очень богоугодным делом для властителей). Но даже и в этом случае им было не до восторгов…

Но мучительный труд на строительстве буддийских и гражданских сооружений — это еще полбеды. Во всяком случае, у крестьян не имелось вожаков из своей среды, способных возглавить восстание. Гораздо хуже оказалось то, что у буддийского духовенства, почувствовавшего вкус к власти, такой лидер, в конце концов, отыскался…

Прежде чем мы приступим к рассказу о попытке государственного переворота и свержения династии, нужно сказать несколько слов о политическом устройстве Японии того времени.

Тогдашняя «вертикаль власти» стала многоступенчатой. Провинции делились на уезды, а те, в свою очередь, на районы. Соответственно распределялись и чины. Кроме того, существовали и группы провинций — «до». Эти семь укрупненных областей — скорее, географическое понятие, хотя они и находились под контролем определенных чиновников. Но до наших дней их названия (например, Токайдо) сохранились.

Границы уездов и провинций менялись, видимо, их число тоже увеличивалось или уменьшалось. В начале следующего, IX века, провинций было 66, а уездов — 592.

Конечно, систему управления заимствовали из Китая, но полностью перенятая структура не соответствовала бы условиям страны. Реформы касались не только строительства определенных органов управления, но и были связаны с их «притиркой» к местным традициям.

Хотя буддизм и торжествовал в те годы, наравне с министерствами действовал и «синод», руководящий делами синто. Притом он занимал гораздо более высокое положение, чем министерства. Так что императоры-буддисты никогда не забывали ценность синто (и своего божественного происхождения).