303. КАТЯ Солнце предзакатное пылает, Воду пьет прибрежная лоза. Девочка с подружками играет — Голубые круглые глаза. Две косички в бантиках, На кармашках кантики. На кармашках два оленя Разбежались, не унять. …Всё длинней, всё гуще тени, Скоро солнце ляжет спать. Скоро солнце ляжет спать, Солнце вечер встретило. «Как тебя, синичка, звать?» — «Катей звать», — ответила. И опять играет, и взлетают Две косички в ленточках красивых. «Сколько лет тебе?» — «Не знаю. Я еще у мамки не спросила». Не спросила, ну так спросишь вскоре, Все они светлы до одного. Родина от моря и до моря На защите счастья твоего! 1951 304. КЕДР То ветер поднимется буйный, То вал зашумит штормовой, А кедр у горы Караульной Стоит, как ее часовой. И пало на долю родному Расти, красоваться, мужать, Где воды спокойной Туломы Устали до моря бежать. Кого он зовет или кличет И что он увидел вдали?.. Он помнит суровый обычай — Его партизаны ввели. Когда они шли из разведки — Не где-нибудь в скалах, а тут, — У самого кедра нередко Гремел партизанский салют. Людского заботой обласкан, Под блеклой стоит синевой, И вьются легенда и сказка Над гордой его головой. Еще он не стал великаном, Но виден уже великан, Он смотрит в лицо океану, И видит его океан! 1951 305. АНАТОЛИЮ БРЕДОВУ, ТРАУЛЕРУ, ГЕРОЮ Чтобы, умирая, воплотиться в пароходы, в строчки и в другие долгие дела. Вл. Маяковский Биться океану стало нечем, Он затих на сотни верст вокруг. Ты пришел, и я сказал при встрече: «Анатолий Бредов, здравствуй, друг! Как живешь ты? Были штормы?» — «Были! Далеко я в море уходил. Океан, что конь, по шею в мыле, Только пену сбрасывал с удил!» — «Ну, а ты?» — «А я напал на рыбу, Брал и в бурю пикшу и треску». — «Ну, а он?» — «Ему был полный выбор: То подняться к тучам белой глыбой, То впадать в зеленую тоску! Вдруг ему сражаться стало нечем, Он затих на сотни верст вокруг…» …Я иду, обрадованный встречей, Тихо повторяя: «Здравствуй, друг! О тебе наслышан я в Петсамо — Месть и гнев настигли там врагов,— О тебе молва прошла до самых Тихоокеанских берегов!» …Пулемет замолк. Друзья-солдаты Пали. Только рано торжествует враг. Ты с противотанковой гранатой Делаешь в бессмертье первый шаг. Со вторым — гранатой бьешь о камень. И народ увидел подвиг твой: Ты один расчеты свел с врагами, Слава слита с песней и молвой. Слава о тебе прошла, ликуя, И вблизи и в далях боевых. О тебе молва прошла, тоскуя, Прогремев, что нет тебя в живых! Нет, живой! И мимо скал отвесных Ты идешь, задорен и упрям. Нет, живой ты! Ибо всем известно — Мертвые не ходят по морям! 1952 306. ЧАЙКА Рано просыпается Ульяна, Перед ней моряцкие пути. Выйти к морю ей иль к океану Проще, чем другой к ручью пройти! Вот она спускается с пригорка, И шаги Ульяны так легки, Что ее, веселую поморку, Чайкою прозвали моряки. Вот она идет к большому морю, Так ведется в нашей стороне: Там, где море с ветром спорит, — Там рыбачки мчатся по волне! Ставят переметы, ставят сети, Далеко от берега плывут, И меж ними есть на белом свете Та, что люди Чайкою зовут! 1952 307. СТАРИК К реке Вороньей путь не ближний, Но он привел меня к нему. …Сидит старик из старой Ижмы, Сидит хозяином в дому. Большие руки на коленях, Глаз непотухших мягкий свет. …Куда б ни шли стада оленей, Туда и он. Шел сорок лет. Вились, вились оленьи тропы; И всю-то жизнь над головой Лишь только чума дым и копоть Да ночь над тундрой вековой. И словно был заклятым трижды Весь век, как этот чум в дыму… …Сидит старик из старой Ижмы, Сидит сам на́больший в дому. В таком дому не загорюется, Всё в нем отрадно старику: Здесь в три окна смотри на улицу, А в два, коль хочешь, — на реку! Где воды — будто их нагладили, А то не стихнут ни на миг. …В таком дому, включая радио, Столицу слушает старик. Большие руки на коленях Лежат, изрытые трудом. И знает он: великий Ленин Ему построил этот дом. 1952 |
