86. ПОВЕСТЬ О ДВУХ БРАТЬЯХ 1 Ради войн и ради мира, Ради радости своей Мать вспоила и вскормила Двух высоких сыновей. Старший сын не знает равных. Ноги — бревна. Грудь — гора. Он один стоит, как лавра, Посреди всего двора. Со двора на раздорожье Он выходит, как война. У него усы — что вожжи, Борода — что борона! Дом углами в бурю вклинен, До войны подать рукой. Лагерь белых при долине, Лагерь красных за рекой. Старший сын судьбу ломает, Как рублевую свечу, Шашку вострую снимает, Надевает епанчу. Уговоры бесполезны. Он садится на коня. На плечах его железных Два оплечные ремня. Небо в синяках и тучах, Ветер рвет из-за угла. Мчится полем конь летучий. Конь и всадник. Ночь и мгла. 2 Ради войн и ради мира, Ради радости своей Мать вспоила и вскормила Двух высоких сыновей. Младший сын — любезный друг — Семь желанных любит вдруг! Даст минутное словечко — Щеки рдеют пять минут. Он одной несет колечко, А другие сами льнут. Он как выйдет вместе с ветром, Вместе с тучей проливной, Как ударит шапкой светлой В знаменитый шар земной, Как ударит да пристукнет Подкованным каблучком,— Ветер сразу, как преступник, В ноги валится ничком, В ноги тучам, граду, грому, В ноги конченому дому. Дом углами в бурю вклинен, До войны подать рукой. Лагерь белых при долине, Лагерь красных за рекой. Младший сын судьбу ломает Ради мира и войны, Шашку вострую снимает С бел-муравчатой стены. Звезды в синем небе блещут, Он садится на коня. На больших его оплечьях Два суровые ремня. В мертвых зарослях осоки Ночь железная легла, Мчится полем конь высокий. Конь и всадник. Ночь и мгла. 3 Сидит ворон на дубу, Зрит в подзорную трубу. Видит тысячу голов, Видит тысячу воров. И с другими на виду Старший сын идет в ряду, И сияют на ворах Медь и олово в орлах! Сидит ворон на дубу, Зрит в подзорную трубу. За рекою видит он Войска полный миллион. Вдоль реки идут поротно От утра и до утра, И в огромные полотна Веют красные ветра. Вьется дым. А за дымком — Младший сын перед полком, На коне своем веселом Младший сын перед полком. 4 Сидел ворон на дубу, Поворачивал трубу. Видит — дома нет в помине, Горе едет на возах, Видит — поле всё в полыни: Это мать прошла в слезах! 1932 87. ПЕСНЯ («Давай споем бывалую…») Давай споем бывалую, Без песен умрешь. Здравствуй, Дон Иванович, Как ты живешь? Как ты живешь, За кем, брат, слывешь, Сладко ль, Дон Иванович, Ешь и пьешь? Дон горит, как свечка, Эх, время-времена, Звякают уздечки, Поют стремена. Лётом, перелётом Через поле до горы Крой пулеметом До поздней поры. Вылетели конники С поля на холмы. Кто пойдет в покойники — Вы или мы? 1932 88. ВСТУПЛЕНИЕ («Года растут и умирают в этом…») Года растут и умирают в этом Растянутом березовом краю. Года идут. Зима сменяет лето И низвергает молодость мою. Я стану горьким, как горька рябина, Я облюбую место у огня. Разрухою основ гемоглобина Сойдет лихая старость на меня. И, молодость, прощай. Тяжелой пылью Полки ветров сотрут твои следы, И лирики великие воскрылья Войдут в добычу ветра и воды. И горечь трав и серый дым овина Ворвутся в область сердца. И оно, Распахнутое на две половины, Одним ударом будет сметено. Мы на земле большое счастье ищем, И, принимая дольную красу, Я не хочу, друзья, остаться нищим И лирики немножко запасу. 1932 89. «Я обладаю верным даром…» Я обладаю верным даром Так направлять веселый стих, Чтобы не чувствовать ударов Тщеславных недругов своих. У них несчастная эстрада Стоит, как мертвая вода, А на моей земле Отрада Не отцветала никогда! Живи, мой вымысел, и странствуй, И припадай, как человек, К берез зеленому пространству, К обилию счастливых рек. Так от предгорий на лядины Меня ведет — к мольбе глуха — Огненнокрылая ради́на К высоким помыслам стиха. 1932 |
