42. ШЛИ НАД МОРЕМ БУРЕВЕСТНИКИ 1 Шли над морем буревестники Сизой радугой-дугой… Мы с тобой почти ровесники, Мой товарищ дорогой. На войну пойдем, Оба — песельники, Если в плен попадем Оба — висельники. Если ж я паду под Ломжей, Не скучай, брат, не скучай, Из травы зеленой — ромжи — Завари покрепче чай. И воюй один… Меж селами Песню новую сложи Про мою с тобой веселую, Одинаковую жизнь. Там в краю, в моем Приладожье, Синь озер, глухой песок, Да горит под лентой радужной То поляна, то лесок. Спят березовые рощи, Дальний выгон, дальний лов, Чайки кружатся, полощутся, И цветет болиголов. Ой, как жалко мне развязывать Старых дум тяжелый тюк. Девочки голубоглазые — Тю-тю! Расцветай, герань-цветок, Будем песни петь, браток, Оба — песельники, Оба — висельники. 2 Драгоценный мой, здорово! Дружба — врозь салазками… У тебя жена сурова, У меня — неласкова. Я к тебе стопы направил, И меня тоска грызет: Вдруг извозчик не доедет И трамвай не довезет? Дружба — докучна? Ой, как скучно. Может, в вечер голубой Дашь открытку-вестницу. Повстречаемся с тобой Где-нибудь на лестнице. 3 Горечь подлую носить бы, Виду не показывать. Ты выходишь, друг мой ситный, Песенки рассказывать. Песня стукнула в косяк, Новую — выпаси. Я и так, я и сяк — На-кося, Выкуси! Драгоценный мой, здорово, Как твое здоровие? У тебя жена сурова, У меня — суровее. Брошу песню за реку — Если дружба побоку. Полночь злая, рыжая. Ничего — Выживу. 1930 43. ОКТЯБРЬ День вовсю раскрылся при пушечном раскате. Министры заседали, Стояли патрули. Мы сказали прямо: «Покняжили, и хватит!» По имени и отчеству прикладом провели. Мы взяли их за шиворот, За рукава с кистями. Ударницы у Зимнего разбрасывали крик. Мы запросто приехали Незваными гостями И дважды два ударили гранатой в половик. И развернули плечи, и не хватало времени Дать исповедь и отповедь скореженным дубам… И мы приноровились: От подбородка к темени, И прямиком по сердцу, И снова по зубам! Мы грохнули ударниц до чертиков потешных, Мы гнали кровь и воду до самой Костромы. И Смольный нас запрашивал. «По малости чешем!» — Отплевывая зубы, ответствовали мы. И щелкали обоймами. И кровь вертелась пряжей, Строчили пулеметами по перехватам рам. Мы делали проборы от головы до ляжек — Самым настоящим, отборным юнкерам! И всё это — начало развернутого спора, Хотя в такое время взгремело много слов, Хотя шестидюймовкой бабахнула «Аврора» По всем орлам и решкам, По чехарде ветров. Хотя кричали вслед нам: «Да что это?.. Да что вы?» И всюду шло железо рискованной зимы… Но мы уже летели На скорых И почтовых — Советскую республику приветствовали мы. 1930 44. ОЙ, КАКАЯ ЗВОНКАЯ ПОГОДА… Ой, какая звонкая погода Закрутила нас весьма! Двинь меня по ребрам! За полгода Я не написал тебе письма. Так лети, сердечная повестка! Мы теряем счет часам и дням, Наши муки творчества известны Нашим приснопамятным друзьям. Надо сделать всё, чтоб по оружью, Все свои невзгоды поборов, Пламенея сердцем, встала дружба, Совершенно честная, как кровь! Потому разматывайся снова, Дней моих суровая тесьма, На любовном отношенье к слову Во вторых строках сего письма. Надо кровь от сердца отозвать бы В голову, чтобы, гремя, Наше слово встало, как на свадьбе, Между нами верными — двумя. Говорю: Минуй ряды улыбок, Оторви глазищи от афиш. Между всяких утлых рыбок Плавает особенная фиш. А за ней виляют узкогрудьем И становят в сомкнутом строю Соловьи, дешевые как прутья, Нежную фамилию свою. Петь бы соловьям без перерыва, Но земля горит, и лес горит. Что же остается делать рыбам, Если человек заговорит? Вот природы моментальный снимок: Рыбам скучно. Соловей бескрыл. Утки крякают необъяснимо. Всё как есть, я ничего не скрыл. Но, разведчик дружбы осиянной, Я хочу, чтоб ты меня увез К молодым предгориям Саяна, К радугам больших и малых звезд. Чтобы за живое нас забрало От другой природы и людей. Я иду, и поднято забрало. Мы идем, и никаких гвоздей… 1930 |
