547. АПРЕЛЬ У нас апрель отмечен вербой, Еще заснеженной, седой, Ледком обманчивым, неверным И первой полою водой. Еще отмечен стежкой талой, Когда она бежит на юг, И рощей блеклою, усталой От зимних снов, от зимних вьюг. Еще отмечен он пристрастьем, И от друзей не утаим, Что он еще отмечен властью — Верней, владычеством твоим! 1960 548. «Где-то ивы в поклонах…» Где-то ивы в поклонах, Вербы речи ведут… Где-то к нам почтальоны, Почтальонши идут. Ты меня хоть строкою За собой поведи, Загорелой рукою От беды отведи И от спеси, от спеси, От лихого огня. Всё, что недругов бесит, — Пусть не тронет меня. Мне не нужен их душный И унылый уют, Им тоска, равнодушье Просто жить не дают. Ничего мне не надо, Чем довольны они, Ни бесцветных парадов, Ни пустой трескотни… Вьется, кружева тоньше, Золотая тесьма… Нет ли мне, почтальонша, Хоть какого письма?.. 1960 549. «Кто-то вспомнил вечер майский…» Кто-то вспомнил вечер майский, Кто-то спел вполголоса. Не секитесь, не ломайтесь, Пепельные волосы. Вы сошлися, словно волны, В песне, в сказке-небыли. Кто сказал, что вы безмолвны? Вы немыми не были! Вы всё время в трепете, В трепете и лепете… Хорошо, когда вы льетесь Через руки-лебеди! 1960 550. НА ПОЛЯНЕ Поляну эту чем украсили? Не видно флагов и огней! Высокий столб «Европа — Азия» Стоит на ней, Стоит на ней. В Европе, что ли, печки топятся? А рядом с гор, с уральских круч, Две тучи в Азию торопятся — И так в Сибири много туч! Ограда старая, брусчатая, За ней сибирские края… Я шаг по Азии печатаю, А шаг шагну — В Европе я! На этом сказка не кончается, Здесь всё берет меня в полон. …Лесок то в Азии качается, А то в Европе бьет поклон! И дышит лес листвою лаковой, С берез струится тихий свет. Всё хорошо, всё одинаково, Конца и края воле нет! 1960 551. «Равниной богатырскою…» Равниной богатырскою Иди, моя страда! В стихи Уже сибирские Ворвались города. Раздвинув синь плечами, Ворвались всем народом, Ворвались с томичами, Ворвались с омичами, Со всем сибирским родом! Со славою походов, С размахом и задором, С заводами заводов, С просторами просторов! И с поймой многоводною, И с видимой воочью Могучею природною И созданною мощью! Всё это диво дивное Увидел я и знаю, Заречная, занивная Сибирь моя родная! 1960 552. ЕНИСЕЙ-ИОНЕССИ На огромном просторе ты рокочешь, как песня, Горы вбив под себя, в себе отразив города, Это ты, Ионесси, это ты, Ионесси, Еннсей-Ионесси, Большая вода! Ты родился Бий-Хемом, Ка-Хемом в Саянах, Между скал высоченных, кряжей или круч, Оттолкнувшись от них, а точнее — отпрянув, Улуг-Хемом зовешься, красив и могуч. Ты седой и зеленый, ты синий и светлый. Пусть навеки мне память моя сохранит: Ты великий и грозный, простой и заветный, А в оправе твоей лишь тайга да гранит. Ветер пену твою, словно флаги, полощет, Солнце смотрит с зенита, волну голубя, И краса разнотравья, да сосновые рощи, Да венок из народов украшает тебя. Всё, что было преградой, ты сбил, Ионесси, Покорив всё на свете, что мог и не мог, И, оставив тайгу, ты прошел мелколесьем, Дальше в тундру влетел, где лишайник да мох. А потом в океан ты врываешься с ходу, И теперь не одни, и теперь не одни Засверкали твои величавые воды — Океанские волны целуют они. И окончен поход, нет его многотрудней, К океану ты вышел — порукой тому. Верст на двести по фронту столкнулся с ним грудью, Но по дружбе, По-братски, Как равный ему! 1960 553. «Вот так бывает на картине…» Вот так бывает на картине: Был нерушим ночной покой, И месяц, будто ломтик дыни, Повис над сонною рекой. И не казалась даже страшной Покоем взятая тайга. Он был смешным, почти домашним, Он был не ломтик, а серьга. Всю жизнь цыган такую носит, И я на том себя ловлю, Что, может, он ее забросил В каком-то бешеном хмелю. 1960 |
