292. ГОВОРЯТ, ЧТО Я РУМЯНЮСЬ Говорят, что я румянюсь, Говорят, что я белюсь; На реке при всех умоюсь — И в лице не изменюсь. Мне румяниться не надо, Я такою родилась, Словно вишенка зарделась, Как березка поднялась. Поднялась, над речкой встала, Вижу камешки на дне… Не белится же березка, Так зачем белиться мне? Говорят, что я румянюсь, Говорят, что я белюсь; На реке при всех умоюсь — И в лице не изменюсь. 1950 293. МЫ — РОВЕСНИКИ ВЕКА Мы — ровесники века, как все, в наступленье. Горе кануло в море, не стало невзгод. Озарил нашу юность в семнадцатом Ленин, А когда стали старше, повел нас в поход. И пошли мы за ним по снегам и в метели, Нерушимою клятвой мы ему поклялись, Кумачовые ленты на папахах зарделись, Пятикрылые звезды на шлемах зажглись. И когда к океану принесли наше знамя, То его развернула Победа над нами. 1950 294. СЕВЕРУ (Первое письмо) Я обрадован встречей с тобой, я к тебе торопился. Не вчера ведь тебя я узнал, не сегодня влюбился. Ты мне снился суровый, мой Север родной, Грохотал океанской высокой волной. Ты стучался мне в сердце, звал в гости, как друг, Ты такой же, как я,— не выносишь разлук! И, к тебе устремясь, вышел я за порог, Потому что не видеть тебя я не мог! Я приехал к тебе и увидел твой гордый простор, И почувствовал силу навеки раскованных гор, Я увидел Хибины, где нами открыт Камень твой знаменитый, утверждающий жизнь, — апатит. А что рядом, где Варзуга? Что в районе Поноя? Всё, что надо, добудем, нигде не пройдем стороною! Мы проверим все горы, раскроем земли кладовые, Как раскрыли Хибины — теперь это нам не впервые! * * * Города поднялись там, где чумы — и те не дымились, Там, где тропы оленьи вились и никак не сходились, Там, где тундра красивой слыла за Вороньей рекою, А к реке выходила лишь с недолей лихою; На озера свои выходила, поднималась на скалы И всё старилась, старилась, мертвым сном засыпала. Но пришли мы сюда — и повсюду железо запело. Поднялись города. Города — настоящее дело! * * * Ну, веди ты меня в Ловозерье и в тундру, что названа Монче, Покажи мне, что сделал, какие работы закончил. Покажи, что ты начал, что делаешь в тундре оленьей, Покажи мне размах большевистских высоких стремлений К покоренью природы сурового дальнего края, А потом пусть поднимется песен орлиная стая! * * * Нет предела морям, океану не видно предела! А молва о народе твоем дальше их полетела! О твоих партизанах, громивших заморскую свору, О твоих, победивших моря, храбрых сердцем поморах, О твоих покорителях недр, что проходят, преграды сметая… В славу их пусть поднимется песен орлиная стая! * * * У Вороньей реки по-обычному всё, по-речному, Лишь над ней разыгрались сполохи по синему небу ночному. То они разлетятся, то сдвинутся, яркие, плотно, А ты, Север могучий, затянулся из трубки добротной, Да вздохнул раз-другой, и помчался ветрище до Крыма, Заклубилась метель из широких ноздрей вместо дыма! А потом засмеялся ты, Север, и всё улеглося, И вела за собою лосиха к новой заводи лося. Ловозерская тундра, коль встанет, то небо достанет, наверно, И куда ни взгляни — всюду подвиг и труд беспримерный; А огни, что над нею горят и еще загорятся, Ни метелей седых, ни туманов, ни вьюг не боятся! |
