ВТОРАЯ По Донцу и по Кубани, По долине голубой Партизанил, атаманил Наш товарищ Громобой! Шел от гая и до вира, От сражений в новый бой. На конях сидит полмира, Впереди всех Громобой! Сверху — небо голубое, Снизу — красная земля, Сбоку — шашка Громобоя От Кубани до Кремля! Светит солнышко рябое, Птички звонкие поют, Дорогому Громобою Дирижаблик подают. Прямо с ходу, прямо с маху Остановлен старый бой. «Дайте чистую рубаху!» — Войску крикнул Громобой. Командарм идет в каптерку, Три звонка дают леса, Громобой дает пятерку И летит на небеса. Распласталась злая сила, Но у города Казань Нет бензина, керосина, Летчик крикнул: «Вылезай!» Сверху — небо, снизу — озимь, Перед ним — изба с трубой, На чугунном паровозе В Кремль заехал Громобой. Миллион железных линий Сразу свистнули в лицо. И тогда идет Калинин На парадное крыльцо. Под ногой — медвежья полость, Над главой — звезда горит. «Поезжай в любую волость»,— Громобою говорит. Громобой стоял красивый, Сплюнул в чистую бадью, Громобой сказал: «Спасибо!» — Стукнул шашкой — и адью! [6] И теперь ищите светом Имя волости такой, Где бы был предсельсовета Знаменитый Громобой! ТРЕТЬЯ Отошли раскаты грома От долины голубой, И держали путь до дому Ты, да я, да мы с тобой. Громобой потрогал темя, Встал, как дуб среди полян… «Ну, друзья, приспело время Вынуть ноги из стремян…» И сошли с коней артелью Ты, да я, да мы с тобой И сказали: «Очень дельно Говоришь ты, Громобой». Двести скатов-перекатов Разлеглись во все концы… Трое суток спали в хатах Без просыпу молодцы. В ряд легли боеприпасы, На четвертый день — отбой. Попросил спросонья квасу И проснулся Громобой. И выходит, ликом светел, И вступает в новый строй: Громобою в сельсовете Дали явку в Сельмашстрой. Возле дома над Кубанью Дан старинке жаркий бой: Молотилки и комбайны Выпускает Громобой. Снова он в труде артельном В дорогом своем краю. Все сказали: парень дельный, Он в работе — как в бою! Громобой стоял как бомба, И, довольный сам собой, Тут ни кратко, ни подробно Не ответил Громобой. Но за это под Кубанью, Звонкой радостью полны, Вмиг ответили комбайны, Жнейки, веялки страны. Но в ответ прошла прибоем Вся ударная волна, Песнею о Громобое Отвечала вся страна. 1932 74. «Когда мы в огнеметной лаве…»
Когда мы в огнеметной лаве Решили всё отдать борьбе — Мы мало думали о славе, О нашей собственной судьбе. По совести — другая думка У нас была, светла как мед: Чтоб пули были в наших сумках И чтоб работал пулемет! Мы горы выбрали подножьем И в сонме суши и морей Забыли всё, что было можно Забыть. Забыли матерей. Дома, заречные долины, Полей зеленых горький клок, Пески и розовую глину — Всё то, что звало и влекло. Но мы и в буре наступлений, Железом землю замостив, Произносили имя Ленин Как снова не произнести! Всё было в нем: поля, и семьи, И наш исход из вечной тьмы, — Так дуб не держится за землю, Как за него держались мы! 1932 75. «Потомкам пригодится. Не откинут…» Потомкам пригодится. Не откинут Свидетельство мое земле отцов О том, что не было ранений в спину У нас, прошедших бурей молодцов. Мы, сыновья стремительной державы, Искровянили многоверстный путь. Мы — это фронт. И в трусости, пожалуй, Нас явно невозможно упрекнуть! Мы знали наше воинское дело, И с твердостью, присущей нам одним, Мы нагрузили сердце до предела Великолепным мужеством своим. Была зима. А снег валился талым. Была зима — и не было зимы, — Всё потому, что досыта металлом Расплавленным поили землю мы. Как памятники, встанем над годами, Как музыка — на всех земных путях… Вот так боролись мы, и так страдали, И так мы воевали за Октябрь! 1932 |
