47. СМЕРТЬ ПОЭТА Пристраиваясь к пятидневкам И к десяти восстав от сна, По улицам гулящей девкой Шла подмосковная весна. Катилась беспрозванным краем, И где ни ступит — там теплей, За ней тащился, словно фрайер, А может, мученик, — апрель. Она же, спутав акварели, Звенела песнею штрафной, И волосы ее горели, Слегка подхваченные хной. Еще полмесяца до грома, И ветер дух перешибал, И в заведеньях Моссельпрома Торчали плечи вышибал! Вот так примерно шла до грани, Самолюбива и ясна, Мирская девка, Божья краля, Та подмосковная весна… И для меня (в порядке частном Об этом вновь поговорим!) Она уже была злосчастной По разным признакам своим. И на панелях, стужу выстрадав, Играли шкеты на туза. А впереди — дыханье выстрела И преждевременно — гроза. * * * …Я ни капли в песне не заумен. Уберите синий пистолет! Командармы и красноармейцы, Умер Чуть ли не единственный поэт! Я иду в друзьях. И стих заметан. Он почти готов. Толкну скорей, Чтобы никакие рифмоплеты Не кидали сбоку якорей! Уведите к богу штучки эти. Это вам не плач пономаря! Что вы понимаете в поэте, Попросту — короче говоря? Для чего подсвистыванье в «Лютце», Деклараций кислое вино? Так свистеть во имя Революции Будет навсегда запрещено! Никогда эпоха не простит им Этот с горла сорванный галдеж… Поднимая руку на маститых, Я иду с тобою, молодежь! Боевая! Нападу на след твой И уйду от бестолочи той — Принимать законное наследство До последней запятой. Я ни капли в песне не заумен. Уберите синий пистолет! Командармы и красноармейцы, Умер Чуть ли не единственный поэт! И, кляня смертельный вылет пули, Вековую ненависть свинца, Встань, Земля, в почетном карауле Над последним берегом певца! 1931 48. СЛОВО ВЛАДИМИРУ МАЯКОВСКОМУ
Слово идет, как Иван Креститель, Медленно. Я на него дивлюсь. Я наперед говорю: «Простите За слово, которого сам боюсь». …Вам с той стороны чужедальной не видно, Как прет покупатель, ногой скользя, Стихи раскупая, словно повидло, А ваших стихов и купить нельзя. Стихи разворочены, что проспекты, По ним путешествует ротозей… Гроза тяжелее, чем фининспектор, Ложится на плечи ваших друзей! Ну и шатаешься днем — бездомным, Откинув страстишек своих комок… Когда там состряпают ваш многотомник, Чтоб глаз отдохнуть бы на слове мог? Наш день быстроног, и за ним не угнаться Бескрылым поэтам, — и вот: Сидим, верещим и — кругом шестнадцать! — Противников бьем в живот. Сейчас полегчало. А были драки, Летели клочки рубах. Тишь и гладь возглавляет в РАПП’е По-прежнему Авербах. Я тоже немного (спаси и помилуй!) Держал конец вервия. Но хватит. И вновь водворен Ермилов Для мирного жития! И чтобы не грохнуло в огородах Разбойною трын-травой — Несчастную шпагу Семена Родова Ломают над головой. (Читатель! Я не был вождем в Литфронте. Не надо раздумывать сутками. Читатель! Прошу вас, не провороньте: Ирония выше присутствует.) Теперь о Республике. Она озабочена — Ей нужно рваться вперед. Она, первородная и рабочая, Не так еще заживет. И в песнях, подкинутых в небо змейками, Вопрос о Республике — прост: Она — боевая, красноармейская — Идет, набирая рост. Она бы не так еще заходила И вынеслась вразворот, Если б не путались крокодилы Известных Чеке пород. ………………………………… Я тоже бы сердце по капле вылил, Не спрашивая врача. А вы прострелили его навылет Нечаянно. Сгоряча. Поэты обычны. Без соли и перцу, В стихи зарываясь до щек… Владимир Владимирыч! С вашим сердцем Вам жить бы еще и еще. 1931 49. СКАЗАНИЕ О ПРЕМУДРОМ ПОПЕ 1 День вновь качнулся от угара. Была война. Была тоска. И поп, похожий на огарок, Кропил святой водой войска. Молитва старая ходила Командой унтера крутой. И прыгало в руках кадило, Как неспокойный дух святой. И рота первая, большая, Смотрела в тягостном бреду В глаза, закрытые лишаем, В дикорастущую браду. От водосвятья до атаки — Как от подсумка до песка. Поп вскинул руку: «Паки, паки, Христолюбивые войска! От первой грани до последней Всего земного бытия Неотменяемый посредник Между землей и небом — я. К победе! Недругов насмарку! И безоружных — всё равно. В святом Евангелье от Марка Об этом сказано давно. Пройдем, свирепствуя, по нивам, И павших в огненном бою Младые ангелы поднимут Обедать с господом в раю». |
