Ты прошел небеса и не видел ни рая, ни ада,
Пил погибельный воздух и пустыню постиг.
Высоко поднимался, делал мертвые петли
и падал,
Земноводный по сути, неприкаянный еретик.
Разговорчивым будь.
Перечисли названия станций,
Реки лунных долин, перевалы, мосты.
Расскажи мне про всё — ты, видавший
протуберанцы
И глаза плотоядной луны протяженьем
в четыре версты!
Я не знаю заоблачной сферы. Я просто
Прочитал нерадивые книги и пошел
на вожжах, —
Я не знаю, поют иль кричат алконосты,
Как трясутся планеты при заоблачных мятежах.
Но земля — непреложна.
Словно жилы — далекие тракты.
Постоянен закон притяженья.
И дорога твоя
Обусловлена нынче никчемной повесткой
от жакта,
И письмом с иностранными штемпелями,
И причудами бытия.
Кто страдает от жажды?
Кроты и, конечно, деревья.
Крот прикован к земле,
Неподвижны деревьев стволы.
Ты, наверное, рвал на клочки
Постоянно ощеренный гребнем
Сноп тяжелой воды.
Точно так поступают орлы.
Называйте орлами — орлов!
Ветры спят на распутьях,
Над землею огромная туча
не дрогнет.
Утомительно ждем.
И тогда налетают орлы,
Разрывают ее на лоскутья,
Туча громом царапает воздух,
Ниспадая на землю дождем.
Впереди всех времен — авиатор.
Слово сделаю ладным,
Пожелаю удачи.
Ничтожную милость яви:
Если год этой службы почитается
за два,
Сколько лет проживешь?
Полтораста?
Ну что же —
Живи!
