119. В ЗАЩИТУ ВЛЮБЛЕННЫХ Любовь у проходных ворот, у проходных контор в творчестве некоторых советских поэтов стала таким же шаблоном, как ряд рифм, эпитетов, сравнений. Авторское замечание по существу вопроса Май пришел, и сразу стихотворцы, Ощутив волнение в крови И, дабы не жаждать, выпив морсу, Начинают думать о любви. Дремлют и едят дары Нарпита И, не видя мрака своего, Думают часа четыре битых И небитых около того. И, неся своим героям кару, Накликая горе и беду, Вдруг находят любящую пару Где-нибудь в Таврическом саду. Зажигались звезды полным роем, Воздух был нагрет и невесом. «Хорошо», — сказали сразу трое Стихотворцев, потемнев лицом. И тотчас же, бредившую морем, Славой расцветающей земли, Любящую пару под конвоем К проходной конторе повели. Через откомхозовские сопки Молодых конвойные ведут; Привели, надели им спецовки И сказали: «Вам любиться тут. Вот, — сказали горестной невесте, — Тут сидеть обоим. Здесь идти. Можно отходить шагов на двести Параллельно этому пути». И, уже не верящий удаче, «Сжальтесь! — закричал жених тогда. — Неужели вы, смеясь и плача, Не любили в жизни никогда? Неужель закат, что плыл над городом, Красоты великой не таил?» — «Нет!» — сказали стихотворцы гордо И ушли к чернильницам своим. 1934 120. «Не боюсь, что даль затмилась…» Не боюсь, что даль затмилась, Что река пошла мелеть, А боюсь на свадьбе милой С пива-меду захмелеть. Я старинный мед растрачу, Заслоню лицо рукой, Захмелею и заплачу. Гости спросят: «Кто такой?» Ты ли каждому и многим Скажешь так, крутя кайму: «Этот крайний, одинокий, Не известен никому!» Ну, тогда я встану с места, И прищурю левый глаз, И скажу, что я с невестой Целовался много раз. «Что ж, — скажу невесте, — жалуй Самой горькою судьбой… Раз четыреста, пожалуй, Целовался я с тобой». 1934 121. ПЕСЕНКА ТОНИ Пусть тебя не мучает тревога, В синие глаза твои гляжу. Про такого парня боевого Ничего плохого не скажу. На твоем пути большие села И морей немолкнущий прибой… Всем скажу, какой ты развеселый И что бредят девушки тобой. Пусть гора не сходится с горою, Ты весной из-за горы крутой Приезжай на родину героем, Награжденным шашкой золотой. Будет ясным небо голубое, И с восьми часов до девяти Как приятно будет мне с тобою Вдоль по главной улице пройти. С этой думой ясной и простою И разлуку я перетерплю: Буду, буду ждать тебя весною, Потому что я тебя люблю! 1934 122. «Слышу, как проходит шагом скорым…»
Слышу, как проходит шагом скорым Пересудов тягостный отряд… Я привык не верить наговорам,— Мало ли, что люди говорят. Я никак не ждал грозы оттуда, Всё мне стало ясным до того, Что видал, как сплетня и остуда Ждали появленья твоего. Но для них закрыл я все тропинки, Все пути-дороги. Приходи, Светлая, накрытая косынкой, И долинный мир освободи! Жду, что ты приветом приголубишь Край, где славят молодость твою. Говорят, что ты меня не любишь, — Что с того, коль я тебя люблю! 1934 123. «Наклонился вечер, хмур и темен…» Наклонился вечер, хмур и темен, Над землей, идущей на покой, И напомнил мне об отчем доме, О склоненных вербах над рекой. Он открыл мне родину с цветами, С небом синим или голубым, Что тогда я в горестях оставил, Что сейчас я в радостях забыл. Он в глаза мои повеял дивом: Трепетом воды, цветов и рощ, О далекой матери родимой Он сказал и сразу канул в ночь. Я ответил вечеру, что ныне, Нынче же в дороге полевой Звезды самоцветные, иные Будут над моею головой. …Но мелькнул твой образ невозвратный, И уже в чужую ночь кричу: «Ни сестры, ни матери, ни брата, Никого я видеть не хочу!» 1934 124. «Всё, что я скажу, открыли дали…» Всё, что я скажу, открыли дали Только мне вечернею порой. Здесь или не здесь цветы топтали Двое: героиня и герой. Всё равно — любовь высокой пробы Шла и пела ширью полевой: «Дорогой мой, я твоя до гроба!» — «Дорогая, я навеки твой!» На дорогах торных стыли вехи, И ходили врозь добро и зло. «Твой навеки» и «Твоя навеки» — Эхо разносило, как могло. Летом шла любовь. И вместе с нею В тех раздольях, где ее вели, Наливные яблоки краснели, Вишни рдели, ягоды цвели. Но за летом наступает осень. Нынче от полян и от лесов Никакое эхо не разносит Никаких любовных голосов. Так иль нет — одной тебе о главном: Назвалась зазнобой, так — зноби! Ну, за что-нибудь, хотя б за правду, Ты меня хоть с месяц полюби! 1934 |
