223. БЕССМЕРТЕН НАРОД НАШ Нет в мире подобных России раздольной, Цветов наших ярче и крепче пород, Бессмертен народ наш великий и вольный, Наш русский, наш вечный, наш гордый народ! Он вынес нашествие полчищ Батыя, Разбил до единого звенья оков, Он создал Россию, он поднял Россию До звезд до высоких, на гребни веков! Он дал ей холмы, плоскогорья, лиманы, Он в снежные горы пробил ей пути, К морям ее вынес и к двум океанам, Он создал такую, каких не найти! Он выдумал песни, какие хотелось, Он им поклонился до самой земли, Они поколеньями русскими пелись, Застолицу знали и в битвы вели! Он шел через тундры, долины и горы, В ненастные ночи и грозные дни, И вывел Россию в такие просторы, Каким в белом свете не сыщешь родни! Он выпрямил реки, вбил в землю причалы, Задумал и сделал — и быть по сему, Он всё оглядел и сказал величаво, Что землю вовек не отдаст никому. Она для него дорога, как святыня, И он за нее будет насмерть стоять, Она никогда для него не застынет, Хоть если бы бросило солнце сиять! И только фашистскому оберу-волку Такое задумать, такое посметь… Грудной ее голос заставить замолкнуть, Не сказывать сказок и песен не петь! В ней годы торжеств и столетья усилий, И только кровавым врагам не понять, Что вечна Россия, бессмертна Россия, Ее невозможно у мира отнять! Так множьте могилы им всюду в раздольях, Нет, врешь, не убьешь нас, — мы сами убьем! Бессмертен народ наш великий и вольный, Бессмертна Россия, ей славу поем! 1942 224. ИВАН СУХАНОВ В ночь темную-претемную, грозящую бедой, Идет Иван Суханов, разведчик молодой. За ним его товарищи в ночь темную идут, Гранаты, автоматы их нигде не подведут. Летит в глаза Суханову лишь ночь со всех сторон, До горла песен у него, а петь не может он! Безмолвна тьма нависшая, лиха ее стезя, Сто тысяч слов к товарищам, а высказать нельзя! Нельзя сравненье привести, что тьма здесь — как мазут. Припав к земле, обняв ее, разведчики ползут! Нельзя сказать, нельзя сказать, промолвить не спеша, В каком саду, каким огнем горит его душа! Молчи, Суханов, здесь враги подстерегают нас, Ползи, Суханов, в добрый час, ползи в недобрый час. Здесь каждый шаг твой стерегут — с лесов, с болот, с высот… Бьет пулеметная струя, и люди видят дзот. И жмут разведчиков к земле смертельные огни, Пятьсот мгновений иль семьсот — не считаны они. Сейчас зальется свора вся, залает наугад… «Ты у меня замолкнешь, гад, сейчас замолкнешь, гад!» — Сказал Суханов. И вперед, на пять прыжков вперед — И в амбразуру, как в окно, он очередь дает. И всё ж не глохнет пулемет, и всё ж он не замолк. И пышет желтым фосфором на человека волк. «Тогда прощай, Россия-мать, прощай, Россия-мать, Ведь за тебя, прекрасную, не страшно умирать! Прощайте, кровные друзья, кто дорог, люб и мил!» И амбразуру черную он грудью заслонил. И льется кровь геройская, как новая заря, И бьют волков богатыри за кровь богатыря. Не убежишь, щетиня шерсть, нет, врешь, не убежишь, Нет, вместе с тысячей волков, как падаль, полежишь, А нас, Сухановых, не смять, не выбить, не сломать! Живи, живи, Россия-мать, цвети, Россия-мать! 1942 225. ОЛЬГА
Снайперу Ольге Макковейской Тебя я вижу, золотистую, В неясной дали полевой, Не под платочком под батистовым, А под пилоткой боевой. Тебя с винтовкою-подружкою Я вижу — глаз не отведу, — Всю с развеселыми веснушками, Идущей в воинском ряду. Давно ль по жердочке-колодинке Ты пробегала до ручья, Давно ль ходила ты в коротеньком, Сама от счастья не своя? Давно ль запевки колыбельные Все до одной распела мать? Теперь за сосны корабельные Ты прибежала воевать! За жизнь простую и отрадную, За золотой огонь души, За это озеро прохладное, За лозняки, за камыши. Чтобы по жердочке-колодинке, Из всех дорог избрав ее, Бежало в синеньком, коротеньком Всё детство ясное твое; Бежало с милыми косичками Легко и весело домой, Тропинкой вешнею, привычною, Дорожкой белою — зимой. Теперь с винтовкою-подружкою Ты в боевом идешь ряду, Вся с развеселыми веснушками, Увижу — глаз не отведу! 1942 |
