99. СВАДЬБА В кисее и в белой вате Спит невеста на кровати. Спит и видит сон заветный. Рядом с нею, к славе глух, Младший брат сидел и веткой Прогонял с невесты мух. Он, не видевший науки, Свято чтит завет отца, Что летающие мухи Очень портят цвет лица. * * * Вдруг невеста встала бойко, Села, не умыв чела. Младший брат оправил койку, Дева плакать начала. Причитает: «Ах, не мучьте, Ах, не делайте надсад, Потому что очень скучно Покидать цветущий сад». Тут она срывает со стены фотографию жениха, опять садится на стул и причитает: «Ах, да ты злодей и соглядатай, Кто тебя нашел в лесу, Умоляю, ах, не сватай Нашу девичью красу. Ах, да ты зачем крутился белкой И нанес красе урон?» Слезы капают в тарелку Очередью с двух сторон. * * * Вся родня сидит в запое Вкруг соснового стола. Мать неслышною стопою К юной деве подошла. И ведет, как на картине, Дочку в горницу она, И невеста в середине Всей родней окружена. Тут отец грохочет басом Той невесте умной: «Думно ли идти за Власа?» Отвечает: «Думно!» * * * Поздний вечер брови хмурит. Лунный свет в окно проник, И тогда в грозе и в буре Появляется жених. Входит каменным надгробьем — Целой волости краса, Деревянным и коровьим Маслом пахнут волоса. Он качается, как идол, На раздолье черных волн, И к нему, страдая видом, Подбегает женский пол. И ему несут второе, Пирогов горит гора. Все приветствуют героя И кричат ему: «Ура!» А невеста снова плачет: «Ах, не делайте надсад, Вы не знаете, что значит Покидать цветущий сад!» Ей в ответ, от водки бурый, Сват пятидесяти лет: «Замолчи скорее, дура. Никаких садов тут нет. Ни увядших, ни цветущих, Прожил век, не видел сам, Кроме чертом сбитых в кучи Волчьих ягод по лесам». * * * Ночь цветет своим моментом, Всё затихло там и тут, Только вениками в лентах Девки улицы метут. 1933 100. ПРОВОДЫ В КРАСНУЮ АРМИЮ Ночью темной и нездешней В обстановке мирных зон Молодой вдове Надежде Вдруг приснился вещий сон. Что ж, не знающей нагрузок И заброшенной в постель, Снилось гра́жданке Союза Суверенных областей? Ей приснились: день осенний, Клочья дыма и огней, Что в распахнутые сени Входят пятеро парней. На ремнях сидит одежда, По-армейски стали в ряд. «Ну, прощай, вдова Надежда, Будьте счастливы, как прежде», — Ты и вы ей говорят. Две гармоники заныли Про порядок боевой. Кони черные, шальные Понеслись по столбовой… Тут она проснулась. Видит — Перебежкой за плетень В праздничном, нарядном виде Наступал белесый день. * * * По кустам, по перелогам Вьется дальняя дорога, Вьется, крутит, и по пей Ходят пятеро парней. Пятеро больших, дородных Ходят чинно, благородно. Пять гармоник на плечах, Как цветы на кирпичах! Загремела медна мера, Заревела тетя Вера. Мы сказали тете Вере: «Тетя Вера, не реви!» * * * Избы с выморочной дранью Видели восход веков. Впереди всего собранья Шли отцы призывников. Сзади матери в обновах Расцветали и росли, Перед ними все Смирновы Лампы «молния» несли. Сели, возгласу покорны, Скопом лет, бород, седин, Шесть ораторов отборных Выступали, как один. Им ответил мимолетно, От волнения устав, Е. Доронин, шедший в летный Красной Армии состав. «Матери, — сказал он, — милые, Продолжайте славно жить, Будем мы родному миру Так работать и служить, Так поставим наше дело, Обрубив постромки зла, Чтоб земля в цветах летела И садами заросла!» |
