143. НОВАЯ ЧАСТАЯ Чок-чок, каблучок. В чистом поле ивнячок, А мне, девушке, видна Только ивинка одна. Как под этой ивинкой Сидит милый с ливенкой. На нем шляпа с полями, А из прочих новостей — Пояс крученый с кистями, Сто отдельных кистей! Как брала я в руки кисть, Говорила: «Отрекись! От травы повилики, От печалей великих, От столбов златоверхих, От жены-староверки!» Как я села с ним рядком, Назвала его цветком, Не каким-то, полю чуждым, С некрасивым завитком,— Назвала его жемчужным, Изумрудным цветком. Изумруд мой, изумруд, По тебе девчонки мрут, Мне самой сказали люди, — Может, эти люди врут?.. 1935 144. ДРОЛЯ Ты, клянусь разлукой, — дроля, И тебе семь раз на дню Не рябина ветви клонит — Я судьбу свою клоню. Всё, в чем волен и неволен, Всё, что снится по утрам, Всё, что завтра выйдет в море И подставит грудь ветрам, — По любому повеленью Я достать тебе готов — Зори красного горенья И еще других цветов! Только вот в чем дело, дроля: За тобою ходят трое, — А нельзя ли так устроить, Чтобы я ходил один? 1935 145. «Всё в тебе, долинной и красивой…» Всё в тебе, долинной и красивой, — Гнев морей и трепет тайных трав, Слава, утверждающая силу, Сила, как раскрытье многих слав! Смех грудной в сенях твоих кленовых, В роще свист любовный соловья, А в полях гремят железом новым Гордые от счастья сыновья. Им дано пройти землею бойкой, Не в лаптях, а снова так: В сапогах высоких из опойка, И в сатине легком, и в цветах! Им дано увидеть: в далях грозных, Возле расцветающих садов, Армия идет, вся в красных звездах, И поет на тысячу ладов. 1935 146. «Ты мне вновь грозишь своей опалой…» Ты мне вновь грозишь своей опалой: Облачной, отпетой, дождевой, Снова свист условленный, трехпалый, Над моей проходит головой. Что там — невиновны иль повинны Дни, в твоих бегущие громах, Или загуляли взабыль финны Сразу в двадцати пяти домах? Загуляли так, что лампы гасли, А земля звенела, как в боях, Или, как всегда, чтоб губы в масле, Грудь в сатине, сердце в соловьях! Я и сам из тех, что над реками Тешились, великих туч темней. Я из той породы, что руками Выжимали воду из камней! Ну так бейся, кровь орла и волка, Пролетай, что молния, в века! А твоя короткая размолвка, Край озер, да будет мне легка! 1935 147. «Что весной на родине?..»
Что весной на родине? Погода. Волны неумолчно в берег бьют. На цветах настоянную воду Из восьми озер родные пьют. Пьют, как брагу, темными ковшами Парни в самых радостных летах. Не испить ее: она большая. И не расплескать: она в цветах! Мне до тех озер дорогой длинной Не дойти. И вот в разбеге дня Я кричу товарищам старинным: «Поднимите ковшик за меня!» 1935 148. «Всё ты мнишься мне в красе и силе…» Всё ты мнишься мне в красе и силе, В голубых и пламенных венках, Вся на синих, вся на очень синих, Звезды отражающих реках. Ох, и жить тебе в три жизни сразу, Коль тебе, что видишь, по плечу, Я тебя окидываю глазом И совсем немногого хочу: Чтобы бредил новыми морями Вкруг озер раскинутый народ, Чтобы, милых сердцу не теряя, Парни от приема шли во флот; Чтоб стояли яблони и вишни На раздольях наших заревых, Чтобы все девчонки замуж вышли И ребят рожали боевых! 1935 149. «Нет с тобою встречи и не будет…» Нет с тобою встречи и не будет. Никакой неправдой не верну Всё, что завтра друг мой облюбует, В том числе и сине-голубую, Вечную, прохладную волну; В том числе веселым нареченный Ключ, что в тесноте озер возник, И совсем лихой под шапкой черной На берег нахлынувший тростник; Ветки можжевеля-вересинки, Тающие вдруг в твоих руках… Что ж кричишь «ау» на голой синьке, Заблудилась, что ль, на трех реках?.. 1935 |
