722. «…А мне Россия навек люба…» …А мне Россия Навек люба, В судьбе России — Моя судьба. Мой век суровый, Мой день крутой Гудит громово: «Иди, Не стой!» Идет Россия — Врагов гроза, Синее синих Ее глаза, Синее синих Озер и рек, Сильнее Сильных Ее разбег! Неповторима, Вольным-вольна, Необорима В грозе она! С ней, непоборной, Иду, как в бой, Дорогой горной, Тропой любой. Всё в ней, в Отчизне, Кругом мое, И нету жизни Мне без нее! 1965 723. «Ни от какой беды не ною…» Ни от какой беды не ною, Не упаду и не согнусь. Трепещут крылья надо мною Твои заоблачные, Русь! Под ними огненные горы, Как бы зажженные костры, Над ними звездные просторы, Над ними звездные миры. Но всё ж, когда в раскатах грома Ракета скроется из глаз, До них дыханье космодрома Уже доносится как раз. А над морями, над горами, Полна восторга от красот, Россия говорит с мирами Уже с космических высот! 1965 724. «Пусть мое в Отечестве отечество…» Пусть мое в Отечестве отечество, В Родине — как малое звено, Пусть о нем не знает человечество, Но оно мое Давным-давно. С цифирью, даже с ятями, С надшкольною березой. Оно мое С Оятями, И с Пашским перевозом, И с дролями и ладами, Что не забыты временем, Да с голубою Ладогой, Той, Реями ореянной! С темно-свинцовым Волховом, Что за двоих старается, С ветрами, что не смолкнули И молкнуть не сбираются, Да с песнями любимыми, Которые не хмурятся, Да с красными рябинами Вдоль слободы иль улицы, Да рыбаками-дедами, И рыбаками-внуками… Я это унаследовал, И в том любовь порукою. Я защищал от нечисти Всё то, что там построено, И оттого к Отечеству Моя любовь Удвоена! Она во мне, народная, Удвоена, Утроена, И ею, благородною, Мои лады настроены! 1965 725. «Мне не положено стареть в роду…» Мне не положено стареть в роду Ни в этом и ни в будущем году, Мне столько дела надобно доделать, Чтоб слово перед выходом гудело, Как в незабытой юности моей, Когда оно срывалось с якорей, Когда оно звенело И летело, Входило в песню, Требовало дела! Я слово, как живую воду, пью, Не скряга, а давно слова коплю. Из них мне песни складывать, Загадки днем загадывать, Моею метой меченных, Разгадывать их вечером С тобой И без тебя, Любя И не любя… 1965 726. СТИХИ, СТИХИ… Стихи, стихи… Куда их столько! Тоскливо у холодного огня. Кого-то перехваливают стойко, А кто-то сел не на того коня. На деревянного он сел, как мальчик, Пришпорил, бьет хлыстом давно. Шалун чернилами уже испачкал пальчик, Но не грозит никто ему в окно! Он на таком параде не впервые, Но я ему скажу наедине: Ты налегай на рифмы корневые, На деревянном едучи коне! Покрась его! Немного надо красок, Гони его в любую кутерьму, И хочешь — назови его Пегасом, Саврасом? Ну не всё ль равно ему!.. 1965 727. РАЗВЕ УМЕР ДЕНЬ МОЙ? Разве умер день мой, День мой дельный? Раною дымится ножевой? Или продан? За какие деньги? Не убит, не продан — Он живой! Он живой по щучьему веленью, К нам оно по радуге дошло. Он живой по моему прошенью — Нашей сказки нам не знать грешно! Он в нее и входит, день мой, В быль иль в небыль, А потом из сказки поскорей Прокатился искрою по небу, От него светло в душе моей. Не сгорая над долиной ровной, Там, где пламенеет бирюза, Пролетает молнии подобный Миг, И начинается гроза!.. 1966 728. «Ох и круто, ох и круто…» Ох и круто, ох и круто Замесил народ слова, Как пошли они заречьем Поначалу да сперва, Как вошли они в долину, В чернотал и в краснотал,— Туча с тучею сошлися, Гром, что спал, — Зарокотал! Ох и круто, ох и круто Замесил народ слова, Сразу стала называться Синевою синева, И «люблю» сверкнуло любо И осталось на устах Для того, чтоб кровь горела В расцелованных местах! Ох и круто, ох и круто Замесил народ слова, Как найду слова-находки — Так кружится голова. На огне их обжигаю, И храню их, и граню, А потом в народ гоню, А потом в народ гоню! 1966 |
