1 звезд прелестных. Некоторые понимают это как «распутные звезды» («прелестница» при этом — «падшая женщина», а «падающая звезда» — «прелестная звезда»), но такое понимание притянуто за уши.
1–4 звезд… Луна. Комментаторы видят здесь пародию на «Элегию. Незабвенной»:
…и между юных, милых дев
Как между звезд луна сияла…
— ужасное стихотворение Михаила Яковлева в журнале Воейкова «Новости литературы», № 15 (С.-Петербург, 1826), с. 149.
Еще же ранее была «Таврида» (1798) Семена Боброва, процитированная Бродским в комментарии к «ЕО» (1950), с. 274:
О, миловидная Зарема!
Все звезды в севере блестящи,
Все дщери севера прекрасны,
Но ты одна средь их луна.
2 на Москве. В значении «в Москве». Выражение двусмысленно, поскольку может быть понято как «на Москве-реке».
LIII
Шумъ, хохотъ, бѣготня, поклоны,
Галопъ, мазурка, вальсъ.... Межъ тѣмъ,
Между двухъ тетокъ, у колонны,
Татьяна смотритъ и не видитъ,
Волненье свѣта ненавидитъ;
Ей душно здѣсь.... она мечтой
8 Стремится къ жизни полевой,
Въ деревню, къ бѣднымъ поселянамъ,
Въ уединенный уголокъ,
Гдѣ льется свѣтлый ручеёкъ;
12 Къ своимъ цвѣтамъ, къ своимъ романамъ
И въ сумракъ липовыхъ аллей,
Туда, гдѣ онъ являлся ей.
14 являлся. В действительности она видела его всего один раз в тени тех старых лип, но как мы знаем из конца строфы XV и начала строфы XVI главы Третьей, он «являлся» ей там не однажды в ее девичьих видениях.
LIV
Такъ мысль ея далече бродитъ:
Забытъ и свѣтъ, и шумный балъ,
А глазъ межъ тѣмъ съ нея не сводитъ
4 Какой-то важный Генералъ.
Другъ другу тетушки мигнули,
И локтемъ Таню вразъ толкнули,
И каждая шепнула ей:
8 — «Взгляни на лѣво поскорѣй.»
— «На лѣво? гдѣ? что тамъ такое?»
— «Ну, что бы ни было, гляди...
Въ той кучкѣ; видишь? впереди,
12 Тамъ, гдѣ еще въ мундирахъ двое...
Вотъ отошелъ... вотъ бокомъ сталъ...»
— «Кто? толстый этотъ Генералъ?» —
12 Там, где ещё… двое. «Еще» означает «более», и с формальной точки зрения представляется, что, кроме толстого генерала, там стояли еще двое военных; но мне кажется, что в реплике указующих тетушек «еще» просто идиоматически усиливает требование уделить «более» внимания «более» конкретному предмету в «более» ограниченном пространстве.
LV
Но здѣсь съ побѣдою поздравимъ
Татьяну милую мою.
И въ сторону свой путь направимъ,
4 Чтобъ не забыть, о комъ пою...
Да кстати, здѣсь о томъ два слова:
Пою пріятеля младова
И множество его причудъ.
8 Благослови мой долгій трудъ, О ты, эпическая Муза!
И вѣрный посохъ мнѣ вручивъ,
Не дай блуждать мнѣ вкось и въ кривь,
12 Довольно. Съ плечь долой обуза!
Я классицизму отдалъ честь:
Хоть поздно, а вступленье есть.
11 вкось и вкривь. Родовое сходство с данным Купером определением отступлений как «непрерывных зигзагов в книге» («Разговор», строка 861).
Глава Осьмая
Эпиграф
Fare thee well, and if for ever
Still for ever fare thee well.
Buron.
Начальные строки прославленного, но посредственного стихотворения Байрона «Прости!», которое навеяно его семейными обстоятельствами; впервые напечатано в лондонском «Champion» 14 апр. 1816 г.
I
Въ тѣ дни, когда въ садахъ Лицея
Я безмятежно расцвѣталъ,
Читалъ охотно Апулея,
Въ тѣ дни, въ таинственныхъ долинахъ,
Весной, при кликахъ лебединыхъ,
Близъ водъ, сіявшихъ въ тишинѣ,
8 Являться Муза стала мнѣ.
Моя студенческая келья
Вдругъ озарилась: Муза въ ней
Открыла пиръ младыхъ затѣй,
12 Воспѣла дѣтскія веселья,
И славу нашей старины,
И сердца трепетные сны.
1 В те дни. Следует отметить, что эта первая строфа (как и исключенные строфы, которые следовали за нею), относящаяся к концу 1829 г., начинается той же словесной формулой и той же интонацией, что и стихотворение Пушкина «Демон» (1823), которое я рассматриваю в комментарии к главе Восьмой, XII, 7, где оно упоминается.
1 в садах Лицея. Имеется в виду Александровский лицей, или же Лицей императора Александра I, основанный этим царем 12 авг. 1810 г. в Царском Селе (ныне Пушкин), в двадцати двух верстах от С.-Петербурга. Пушкин выдержал вступительные испытания в августе 1811 г. Лицей открылся 19 окт. 1811 г., в нем было тридцать воспитанников. Годовщина открытия Лицея благоговейно отмечалась Пушкиным либо в компании, либо в одиночестве двадцать раз (1817–36). Говоря современным языком, Лицеи представлял собой мужской пансион с трехгодичной программой подготовительного обучения и трехгодичной — основного. У каждого из тридцати мальчиков была своя комната. Применение любого рода телесных наказаний категорически запрещалось, — большой шаг вперед по сравнению с поркой и прочими жестокостями лучших школ Англии и континентальной Европы того времени.