В Желсобе бал… Девицы, дамы;

Здесь тяга, путь, харбинский свет,

Да и кого тут только нет!..

От Хорвата до сошки самой

Здесь блещет вся КВЖД,

О прошлой позабыв беде.

Вот пограничник: он гусаром

Прикинулся, нафабрив ус;

Вкруг девы вьется он недаром,

У молодца прекрасный вкус;

А у красавицы немалым

Папаша славен капиталом;

И деву стройный кавалер

Зовет на па-де-патинер,

И на чардаш, и на мазурку;

Он крутит ус, красив и лих;

И вертит вальс ее фигурку

В его объятьях молодых.

Но Нины нет! И, в сердце ранен,

Печально ходит бедный Гранин

Меж тонких дев и их мамуль,

На пирогах растящих чрево;

Глядит направо и налево

И вновь уходит в вестибюль;

Всё нет его любви печальной!..

И вдруг, узнав его в лицо,

Ему вручает письмецо

Швейцар, старик монументальный,

Прогрохотав своей трубой:

«Его доставил чей-то бой».

Письму наш Гранин рад до вскрика,

Но и с тревогою великой

Его хватает он и мчит

От публики, от всех подале;

Уж томный вальс рыдает в зале,

А он читает и дрожит…

Увы, нетрудно догадаться,

Что потому не мог дождаться

Влюбленный счастья увидать

Свое сокровище в Желсобе,

Что Нину, подчиняясь злобе,

Туда не отпустила мать;

Но нет, не в этом только горе:

Родительский суровый суд

Их навсегда разделит вскоре —

Девицу в Питер увезут!

«Но, — пишет Нина, — я решила,

Пусть лучше черная могила

Меня поглотит навсегда,

Чем без тебя, мой ненаглядный,

В тоске томиться безотрадной

Всю жизнь, все долгие года!

Но ведь мы оба любим страстно,

Мы друг для друга рождены,

И мы, любимый, не должны

Губить себя, губить напрасно!

Ответь, душа моей души,

Что делать нам? Скорей пиши!»

Всё кончено! Дрожащий Гранин

Письмом любезной насмерть ранен,

Исполнен самых острых мук, —

Встает, в нем гнев и исступленье…

Но в это самое мгновенье

К нему его подходит друг;

О нем тебе, читатель, скоро

Расскажем мы, — теперь черед

Мне привести их разговора

Стенографический отчет.

«Пойдем в буфет». — «Нет, вон отсюда,

Я — в ярости!» — «Но что с тобой?

Ты очень бледен, дорогой». —

«Мне худо, Ваня, очень худо!»

И умолкает, и глаза

Отвел от друга бледный Гранин;

Он Ване показался странен,

И тот сказал: «Нет, так нельзя!

Пойдем, расскажешь драму эту».

Ион, его фамилья — Жмых

(Путеец он и из простых),

Уже ведет его к буфету;

И там за парой отбивных

С весьма объемистым графином,

Холодностью подобным льдинам,

Друзей беседа началась

И продолжалась целый час.

Жмыха я называю Ваней

Не потому, что он юнец:

Тридцатилетний перед вами

Сидит за рюмкой молодец;

Но так уж все его зывали,

Не потому ль, что он едва ли

Не друг всеобщий Харбина —

Любитель карт, собак, вина,

Любитель выпивки солидной,

Силач с огромным кулаком,

Но совершенно безобидный,

Хотя с нахмуренным лицом.

Все, кто в несчастье попадали,

Как бедный Гранин, например,

О Ване тотчас вспоминали;

Кассир, подрядчик, инженер

(И рангом высшие при этом) —

Все шли к Ванюше за советом;

Он их выслушивал, пыхтел,

Сочувственное «н-да!» хрипел

И говорил несчастным людям:

«Да полно, не впадай ты в сплин!

Мы ситуацию обсудим…

Василий, рюмки и графин!»

Василий этот (сколько в Васей

Перекрестили мы маньчжур!),

Рожденный Богом в чуждой расе,

Конечно, Ван был или Чжу,

Но откликался без усилья

На Ваську он и на Василья,

Обиды в сердце не тая;

При помощи «моя-твоя»

Он объяснялся с «капитаном»

И был всегда служить готов,

С бокалами или стаканом

Являясь вмиг на первый зов.

Пока расстроенный коллега

Скрипел не мазанной телегой,

Ванюша рюмки наливал,

Закуску ближе подвигал,

И вот, чтоб «успокоить нервы»,

Унять тоски нудящий бред,

Командовал: «А ну, по первой!

Не клином, брат, сошелся свет.

Да что ты, милый, в самом деле?

Стонать ни смысла нет, ни цели,

И вообще, мой дорогой,

Придется выпить по второй».

И все, покончив счет «единым»,

У Васи попросив пивка,

Вдруг видели, что свет-то клином

Еще не сходится пока,

Что выход есть из тупика,

Что говорить о смерти глупо,

Что вам противна участь трупа,

Что силы в вас кипят ключом, —

Всё по плечу, всё — нипочем.

Затем, помололев душою,

С большой зарядкой волевою,

Вы шли домою, смело шли,

И Ваничку благодарили;

Пусть вы всё больше говорили,

Но вы себя при нем нашли:

Он, благодушный и огромный,

Вам высказаться помог,

И это тучу грусти томной

Угнало через ваш порог!

Пусть говорят, что Ваня — туша

Тупейшая, что мой Ванюша

Ни книжки сроду не прочел;

Что в книжках толку, если зол

Читатель их и добрым словом,

Улыбкой светлой не крылат,

И лишь твердит: «Сам виноват!»

С упорством грубым и суровым;

Да, виноват, но мне невмочь,

Сумей же, умник, мне помочь.

Да где там! Что ему за дело!

Своей рукою неумелой

Он только рану бередит;

А толстый Ваня, как умеет,

Вас пожалеет и согреет,

От глупостей огородит.

Пусть по уму он недалекий,

Пусть любит только суету —

Ему простятся все пороки

За простоту и доброту:

Людьми такими ласков свет,

Людей таких почти уж нет!

Но полно, так ли глуп Ванюша?

Ты подойди-ка да послушай

О чем, взволнован глубоко,

Он шепчет другу на ушко;

О чем, забыв о блюде вкусном,

Слугою поданном на стол,

Он заговорщиком искусным

Речь убедительно повел;

О чем (всегда такой ленивый,

Всегда немного сонноват)

Теперь уста его твердят

Так убеждающе и живо.

О чем теперь твердит Иван,

Какой он предлагает план?

И от речей его бедняга,

Недавно бледный, как бумага,

Повеселел, порозовел,

Хотя отнюдь не опьянел

От одного на двух графина:

Все пить умели в Харбине,

И это, думается мне,

Немудрено, когда свининой

С жирком чудесных отбивных

Закусывали эти оба;

Приемлет водочку утроба

С закуской в порциях любых!

Но к делу, к делу!.. Сблизив плечи,

Друзья беседуют; их речи

Едва самим слышны; едва

Касается шептанье слуха,

И если что и ловит ухо,

То лишь отдельные слова;

Но чтобы нам понять значенье

Тех слов, я объяснить готов

Техническое выраженье —

Скрещенье встречных поездов.

Товаро-пассажирский поезд

Стоит, стоит — не счесть минут;

Коль спросите, обеспокоясь,

То вам в ответ: экспресса ждут!..

Экспресс пришел; одна минутка —

И снова дальше он помчит;

Но тут же хрипло засвистит

Ваш паровоз; с его погудкой —

Пуф, пуф! — взлетает клубом дым,

И с лязгом вздрогнет ваш Максим.

Тут можно пересесть на встречный,

Коль надобность случилась в том;

Но торопитесь — скоротечна

Минута; красным фонарем

Уже махнул пузатый обер,

Уже свистит: заныл рожок;

И будь неверен ваш прыжок,

Не досчитаетесь вы ребер,

А если неудачник вы,

То, может быть, и головы.