ЛОДОЧНИК[112] Гол по пояс. Бороденка Отгорела и бела. Кормит лодка-плоскодонка Два размашистых весла. Где вы, унтерские лычки, Заработанная честь? До последней переклички Отвечал из строя: Есть! До последнего привала Наготове, начеку. Чья рука передавала Из Полесья к Колчаку? Чья рука переносила Через милый отчий дом? Что за мужество и сила В этом облике простом. Год за годом!.. Без умолку Бранным бредом стонет явь До китайского поселка, До последнего: Со… ставь! Разбрелась по свету рота, Как по небу облака… Мужика спасет работа, Сын степного мужика. Эти руки, эта лодка, Трудовые пятаки, Марширующие четко Волны Сунгари-реки. Коротки в июле ночи, Краток отдых на песке. Снова сердце память точит, И опять оно в тоске. Снится горький дым биваков, Ветер, утренняя рань, Путь из Люблина на Краков И от Омска на Казань. Тянет, тянет давний омут, Огневой водоворот: Нет ни Родины, ни дома, А война — еще зовет! Машет всхлестом алых зарев, Хлынув памяти в глаза… Полно, воин государев, — Не российская гроза!.. Не сибирская зарница Кличет славу и беду, — Перевернута страница В девятнадцатом году. Та страница в злую полночь Перечеркнута судьбой. Льются годы, годы-волны Заливают нас с тобой! Ни движенья, ни забвенья, Только памяти набат: Неразрывны с прошлым звенья, Бедный лодочник-солдат! Ты в плену у грозной силы, Но и согнутый в кольцо — В неких списках до могилы: — Налицо! ИНТЕРВЕНТЫ[113] Серб, боснийский солдат и английский матрос Поджидали у моста быстроглазую швейку. Каждый думал: моя! Каждый нежность ей нес И за девичий взор, и за нежную шейку… И врагами присели они на скамейку, Серб, боснийский солдат и английский матрос. Серб любил свой Дунай. Англичанин давно Ничего не любил, кроме трубки и виски… А девчонка не шла; становилось темно. Опустили к воде тучи саван свой низкий. И солдат посмотрел на матроса как близкий, Словно другом тот был или знались давно. Закурили, сказав на своем языке Каждый что-то о том, что Россия — болото. Загорелась на лицах у них позолота От затяжек… А там, далеко, на реке, Русский парень запел заунывное что-то… Каждый хмуро ворчал на своем языке. А потом в кабачке, где гудел контрабас, Недовольно ворча на визгливые скрипки, Пили огненный спирт и запененный квас И друг другу сквозь дым посылали улыбки. Через залитый стол неопрятный и зыбкий У окна в кабачке, где гудел контрабас. Каждый хочет любить — и солдат, и моряк, Каждый хочет иметь и невесту, и друга, Только дни тяжелы, только дни наши — вьюга, Только вьюга они, заклубившая мрак. Так кричали они, понимая друг друга, Черный сербский солдат и английский матрос. 1920 СТИХИ О ХАРБИНЕ[114] Под асфальт сухой и гладкий, Наледь наших лет, Изыскательской палатки Канул давний след… Флаг Российский. Коновязи. Говор казаков. Нет с былым и робкой связи, — Русский рок таков. Инженер. Расстегнут ворот. Фляга. Карабин. «Здесь построим русский город, Назовем — Харбин». Без тропы и без дороги Шел, работе рад. Ковылял за ним трехногий Нивелир-снаряд. Перед днем Российской встряски, Через двести лет, Не Петровской ли закваски Запоздалый след? Не державное ли слово Сквозь века: приказ. Новый город зачат снова, Но в последний раз. Как чума, тревога бродит — Гул лихих годин… Рок черту свою проводит Близ тебя, Харбин. Взрывы дальние, глухие, Алый взлет огня, — Вот и нет тебя, Россия, Государыня! Мало воздуха и света, Думаем, молчим. На осколке мы планеты В будущее мчим! Скоро ль кануть иль не скоро — Сумрак наш рассей… Про запас Ты, видно, город Выстроила сей. Сколько ждать десятилетий, Что, кому беречь? Позабудут скоро дети Отческую речь. Милый город, горд и строен, Будет день такой, Что не вспомнят, что построен Русской ты рукой. Пусть удел подобный горек — Не опустим глаз: Вспомяни, старик-историк, Вспомяни о нас. Ты забытое отыщешь, Впишешь в скорбный лист, Да на русское кладбище Забежит турист. Он возьмет с собой словарик Надписи читать… Так погаснет наш фонарик, Утомясь мерцать! вернуться Лодочник. Ср. с рассказом Несмелова «За рекой» (см. т. 2 наст. изд.). вернуться Интервенты. Как и перепечатанное с небольшими разночтениями в этом же сборнике стихотворение «Морские чудеса» (см. сб. «Уступы»), относится к владивостокскому периоду творчества поэта: первая публикация его (по словам самого Несмелова, которые подтверждены de visu) имела место в газете «Голос родины» от 4 марта 1920 года под заголовком «Соперники». По утверждению автора, это первое стихотворение, появившееся в печати под псевдонимом «Арсений Несмелов» (см. в воспоминаниях «О себе и о Владивостоке», т. 2 наст. изд.). В наши дни во время американо-югославского конфликта превратилось в популярную песню (в тексте песни ключевая строка была изменена: «Югославский солдат и английский матрос»). вернуться Стихи о Харбине (I–III). Современная китайская историческая наука не считает принятую в российской историографии дату основания Харбина (1898) датой именно основания современного города, — впервые упоминается (как поселение) в китайской документации в 1864 году; однако для русских эмигрантов в Харбине факт основания Харбина как железнодорожного центра Маньчжурии возле КВЖД никогда не подвергался сомнению; строился город под руководством русских инженеров, но рабочими на его строительстве были по преимуществу китайцы. «Назовем — Харбин…» — современная китайская наука возводит название города к маньчжурскому словосочетанию, означающему «длинный остров» (т. е. такой, каким видится на карте). |
