Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

ЗА РАЗРУБЛЕННЫЕ УЗЛЫ («Снова солнце обращает в воду…»)[189]

Снова солнце обращает в воду
Почерневшие наросты льда.
Снова легкокрылую свободу
Обретают ветер и вода.
Снова воздух приближает дали
И осанка облака легка,
И к тому, чем мы не обладали,
Потянулись сердце и рука!
В эти дни, как прежде б, сбросить сумму
Обязательств рук, спины и щек.
На кушак коричневый подсумок,
А за плечи вещевой мешок.
Не грусти, не сетуй, не жалей-ка!
Не до нег, не до уютов мне!..
И удобно ляжет трехлинейка
За спиной, на кожаном ремне.
Та весна давно уж позабыта —
Революционная весна! —
Но раскрепощение от быта
Не несла ли смелому она?
Всё равно кому служить солдату.
Без надежд и горечи утрат
Ставил я (как стихотворец дату
Под стихом) винтовку у костра.
День в своей законченности заперт,
Как поэма. Поднят на заре,
Назревал я к вечеру, как капля
Рифмы назревает на пере.
Падаю. Качусь по полосатой
Серой пашне, мягкой и простой…
Лишь бы плыть к весеннему закату,
Испаряясь каплей дождевой.
Лишь бы снова не попасть на привязь,
Лишь бы снова не попасть в козлы
Отпущенья… Лишь бы душу вывести
За разрубленные узлы!

ПРИЯТЕЛЬ («Загорел за лето на песке…»)[190]

Загорел за лето на песке,
На горячем золотистом пляже…
В сердце места не было тоске,
И она не вспоминалась даже.
Чебуреки ел у старика,
Спиртом, право, баловал не слишком,
И качала желтая река
День-деньской на радость ребятишкам.
Можно ль летом думать и писать?
Для того ль дается Богом лето?
И редактор посылал искать
Шалого курчавого поэта.
Загорел, окреп, похорошел,
Мышцы стали выпуклей и резче.
Не стишки слагаются в душе —
Золотые творческие вещи.
Миновало лето, словно сон,
Отлетела радостная муза,
И засел поэт за фельетон,
Потому что выгорела блуза.
Много пил и нюхал кокаин,
Поправлял пенсне на переносье,
Уходя, как и терпел, один
В хмурое, седое безвопросье.
К нам не очень сердоболен Бог…
Эта участь, думалось, не нам бы.
Почему то Троцкий, то Келлог
Непрерывно лезут в наши ямбы?
Нам до них, пожалуй, дела нет —
В тех делах ни чёрта мы не смыслим.
И качает нас с тобой, поэт,
Глупый бес на глупом коромысле.
Скучно мы с тобой живем зимой, —
Вставши, день как паралитик ляжет…
До свиданья, кучерявый мой,
На веселом сунгарийском пляже!

ОТХОД («Какой-то зверь, быть может, тигр…»)[191]

Какой-то зверь — быть может, тигр
Пошевелил неверный камень…
А нам идти, а нам в пути
Греметь повисшими штыками.
В ключицы врезались ремни.
Усталость в тело вшила прошвы,
И остро чиркают кремни
О раскаленные подошвы.
А позади слабеет гул,
Глуша последние раскаты,
Победоносному врагу
В крови выковывая латы.
Идем тропой. Вдоль рек и русл
Лесную глушь шагами метим,
И будет робок, будет тускл
Костер, зажженный на рассвете.

МОЕМУ «УНДЕРВУДУ» («Традиции непреложны…»)[192]

Традиции непреложны, —
К одной намечаю возврат…
«О лира!..» Мерещится ложно
Классический аристократ.
Но сорвана чопорность (стильность?)
Эпохою масляных ламп, —
От лиры к уюту чернильниц…
Вы помните пушкинский ямб?
Поэт не поет, не бряцает —
Он пишет, он лиру отверг…
Но все-таки тайна мерцает
Над ним. Ореол не померк
Таинственности, романтизма
Горячих бессонных ночей…
Об этом шуршащие письма
Прабабушек — милый ручей,
Уже иссякающий. Ныне
За стиксовой ширью ста лет —
Чернильницы нет и в помине,
Поэт, у тебя на столе.
А если и есть — юбилея
Сомнительной радости дар,
Когда голова побелеет
И рифмы слабеет удар…
Смотрите — не только халтуру
За строчкою строчку гоня! —
Машина с клавиатурой
Под пальцами у меня.
О муза, не сетуй, не брезгай,
Мы тоже кипим и горим, —
У этого резкого треска
Дождя-разрушителя ритм.
И даже весеннего града
Как будто по стеклам картечь…
А лиру с чернильницей надо
Музейному старцу беречь.
вернуться

189

За разрубленные узлы («Снова солнце обращает в воду…»). ВС. 1930, № 9. По названию этого стихотворения Несмелов хотел озаглавить свою очередную поэтическую книгу (аннотация на последней странице сборника «Без России»).

вернуться

190

Приятель («Загорел за лето на песке…»). Р. 1930, № 35. Посвящено поэту Николаю Шилову (ум. 1936), известному преимущественно стихотворными фельетонами. Келлог Франк Биллингс (1856–1937) — государственный секретарь США в 1925–1929 гг., лауреат Нобелевской премии мира (1929).

вернуться

191

Отход («Какой-то зверь — быть может, тигр…»). Р. 1930, № 43.

вернуться

192

Моему «Ундервуду» («Традиции непреложны…»). Р. 1930, № 46.

54
{"b":"202027","o":1}