НАША ВЕСНА («Еще с Хингана ветер свеж…»)[252] Еще с Хингана ветер свеж, И остро в падях пахнет прелью, И жизнерадостный мятеж Дрозды затеяли над елью. Шуршит вода, и точно медь — По вечерам заката космы, По вечерам ревет медведь И сонно сплетничают сосны. А в деревнях, у детворы Раскосой с ленточками в косах Вновь по-весеннему остры Глаза, кусающие осы. У пожилых, степенных манз Идет беседа о посеве, И свиньи черные у фанз Ложатся мордами на север. Земля ворчит, ворчит зерно, Набухшее в ее утробе. Всё по утрам озарено Сухою синевою с Гоби. И скоро бык, маньжурский бык, Сбирая воронье и галочь, Опустит смоляной кадык Над пашней, чавкающей алчно. МОЛОДАЯ ВЕСНА («От натопленных комнат…»)[253] От натопленных комнат, От дымящей плиты, От людей, что не помнят, Что такое цветы; От вражды и от дружбы, От упреков супруг, От бесслужбы и службы, От рычащих вокруг Обязательств, квитанций, Увлекавших ко дну, Словно музыку, в танцы, — В молодую весну! Лед уходит на север, Закипают ключи, На зеленом посеве Важно ходят грачи. Льды чернеют, сгорая, Стужа — в черных гробах. О бамбуковом рае Размечтался рыбак, О трепещущей снасти, Об извивах волны, — Каждый выудит счастье Из разливов весны! Даже старый и хилый, С хриплым кашлем в груди… Всех их, Боже, помилуй И весной награди. А без этой награды Жизнь темна и тесна; Все ломает преграды Молодая весна, Сокрушает запруды, Мост кладет через ров, И без этого чуда Мир Твой слишком суров. КАРПАТЫ («Карпатские горы, гранитное темя…»)[254] Карпатские горы, гранитное темя, Орлов и героев приют, Где доблестно бьется славянское племя За жизнь и свободу свою! Где десять врагов на единого воя, Как встарь назывался боец, Де битва кидает рукой огневою На каждого славы венец. Где, прежде чем кануть, боец пораженный На рану ответит огнем, Где рядом с мужьями сражаются жены И дочери — рядом с отцом! К Карпатам славянские думы и взоры, К вершинам сияющим их: Карпатские горы, высокие горы, Не выдайте братьев моих! Смыкайте ущелья, грозите лавиной — Каменья на дерзкие лбы!.. Пока только вы — цитадель славянина, Поднявшего глыбу борьбы. Иначе… но нет никакого иначе: С гранитных устоев Карпат, Народом-героем решительно начат, Гудит всеславянский набат. Не черный ли ворон прокаркал: «Кар… паты!» Пусть хищник и алчен, и зол — Взлетайте, неситесь навстречу, орлята: За вами — Двуглавый Орел! ДЫМЫ («Час восхода нелюдимый…»)[255] Час восхода нелюдимый, Перламутровая тишь, И куда ни поглядишь — Всюду дымы, дымы, дымы Над Везувиями крыш! Как медлительны и прямы Величавые столпы. Розовеющие лбы Их обращены упрямо К солнцу: первый луч добыть. И не странность ли большая: Уголь черен, жесток, груб, Но из этих грязных труб Он, белейший, вылетает Как дыханье чистых губ! Я молитвенные очи Поднимаю к высоте, Я смотрю на дымы те После страшной, тяжкой ночи, — Ужас в ямной темноте! Знаю, черная лопата, Волосатая рука Грозного Истопника В печь меня швырнет когда-то. И как белый дым — в зарю Легковейно воспарю! В КРЕМЛЕ («Глядят былого лики…»)[256] Глядят былого лики В изгнаннический плен: Гудит Иван Великий Над высью древних стен. И мощно меди волны И бронзовая трель Летят в сырую полночь, В слезящийся апрель. На паперти, в проходе, Старик зажег свечу, И свет по камню бродит, Одев кирпич в парчу. Под сводами собора Блестит сырой асфальт, И слышен возглас хора И в нем высокий альт. И в ладанной завесе, За каменным ребром, Звенит Христос Воскресе Чистейшим серебром! И вынесен народом, В сверканьях золотых, — Иду я с крестным ходом, Родной среди родных! И сыростью за ворот Вползает ночь слегка, И опрокинут город В тебе, Москва-река. И переулки глухи Вокруг ночной реки… Домой несут старухи Святые узелки. Нет злых и нет неправых, У всех блаженный вид, А на Кремлевских главах Уже заря горит. Гудит, Иван Великий, Твой бронзовый разбег… ………………………….. Незыблемые лики Ушедшего навек! вернуться Наша весна («Еще с Хингана ветер свеж…»). Р. 1939, № 12. Хинган — здесь: Большой Хинган, меридиональный хребет в западном регионе Маньчжурии. Манза (кит.) — букв, «дикий», «дикий человек»; в данном случае — «житель дикого края». вернуться Молодая весна («От натопленных комнат…»). Р. 1939, № 12. вернуться Карпаты («Карпатские горы, гранитное темя…»). Р. 1939, № 13. вернуться Дымы («Час выхода нелюдимый…»). Р. 1939, № 37. вернуться В Кремле («Глядят былого лики…»). ЛА. 1939, № 3. |
