КЛАДБИЩЕ НА УЛИССЕ («Подует ветер из проклятых нор…»)[172] Подует ветер из проклятых нор Пустынной вулканической Камчатки, Натянет он туман на зубья гор, Как замшевые серые перчатки. Сирена зарыдает на мысу, Взывая к пароходов каравану; На кладбище, затерянном в лесу, Невмоготу покойникам… Восстанут. Монахиня увидит: поднялись Могучие защитники «Варяга», Завихрились, туманом завились И носятся белесою ватагой. И прочитает «Да воскреснет Бог», И вновь туман плывет текучей глиной, Он на кресте пошевелит венок, Где выцветает имя — Флорентина. Встает, бледна, светла и холодна, В светящемся невестином наряде… Двенадцать лет она уже одна, Двенадцать лет под мрамором, в ограде. О, если б оторваться от креста, Лететь, лететь, как листья те летели, Стремительным кружением листа, В уют жилья, в тепло большой постели! И розоветь, как пар в лучах зари, И оживать, и наливаться телом, Но дальние заныли звонари За сопками, в тумане мутно-белом. И прячется в истлевшие гроба Летучая свистящая ватага… Трубит в трубу — тайфун его труба — Огромный боцман у креста «Варяга». Бухта Улисс, 1923 год «Ветки качались с усталым шумом…»[173] Ветки качались с усталым шумом, Веяла сырость из темных чащ… Вы Вашу лошадь оставили с грумом, Мальчик дремал, завернувшись в плащ… Следом за Вами я крался… Орешник Скрыл меня плотно в свежей глуши. Здесь подсмотрел я, бродяга-грешник, Темное горе Вашей души… Плечи в беззвучном дрожали плаче, Но оставалась глухой тропа… Был обезумлен Ваш взор незрячий, Ваша походка была слепа… Близким мне сделалось робкое горе, Но подойти к Вам я не посмел, — Да и ушли Вы, поплакав, вскоре, Снова Ваш взор стал презрительно смел… Стэком коснулись спящего грума, Выйдя из леса… Ваш лик был строг… Черное платье вилось угрюмо И шелестело у Ваших ног… Вы на меня посмотрели скучно… И кто бы сказал, что, гордая, Вы Плакали так безысходно, беззвучно В тихих шептаньях лесной листвы? ЛЕГЕНДА О ДРАКОНЕ («Уже утрачено…»)[174] Уже утрачено Его название, Уже никто Не вспоминает год, — Вверх по Янцзе (Так говорит предание) Шел первый Океанский пароход. И в белом шлеме, В грубой парусине Им правил Англичанин-капитан. И вечерел, Уже багрово-синий, Простор Янцзе, Закатом осиян. В усталом ветре Вздрагивали тросы, Как чьи-то Золотые волоса… И пели беззаботные матросы, Иные Вспоминая небеса… А с берегов, Из тростниковых хижин, На пароход, На дыма черный вал Глядел крестьянин, Робок и принижен, И дьяволом Его именовал. И… там, Где солнце Медно-красным диском Склонялось в аспид Острогрудых круч, Вдруг появились В отдаленьи близком Клубящиеся змеи Черных туч… Из дыма их На аспидные кручи, Окрасив в пурпур Блеклый небосклон, Неслышно выполз Сказочно могучий Тысячекрылый Огненный дракон. И, Стерегущий реку Неизменно, Разбив стекло Завечеревших вод, Он, Пасть раскрывший, Проглотил мгновенно Гудком гремевший Вражий пароход. И скрылся снова… Солнце опускалось… Победно пела Каждая струя. И до рассвета Грозно отражалась В огне зыбей Драконья чешуя. Прошли года, Прошли десятилетья, Развеян сказки Рухнувший уют, Но, Как тогда, И в это лихолетье Преданье вспоминают И поют… Поют… И вспыхивают фейерверки Немых зарниц… Чернеют берега… И вахта на английской канонерке Не спит. Молчит. И чувствует врага. Усталый ветер Треплет парусиной И ласково лепечет о грозе… И в блеске молний выгибает спину — Драконью спину — Голубой Янцзе. вернуться Кладбище на Улиссе («Подует ветер из проклятых нор…»). Впервые — в составе воспоминаний во владивостокском альманахе «Рубеж» (1995, № 2/864). Прижизненная публикация неизвестна. В сражении при Чемульпо 8 февраля 1904 году крейсер «Варяг» получил тяжелые повреждения, 33 человека погибло. В память о Чемульпинском сражении установлен памятник близ Владивостока на морском кладбище (куда в 1911 г. были перевезены из Кореи останки погибших). вернуться «Ветки качались с усталым шумом…». Прижизненная публикация неизвестна. Прислано Е.А. Васильевой (ум. 1979), более известной под псевдонимом «Юрка», — детской писательницей, у которой с Несмеловым был довольно продолжительный роман около 1929–1930 годов; к ней обращена значительная часть его лирики этого периода. На автографе неизвестной рукой проставлено: «Владивосток, 192?». вернуться Легенда о драконе («Уже утрачено…»). СО. 1927, № 3. Позднее печаталось и в эмиграции; известна харбинская публикация (Р. 1930 № 38), оставшаяся недоступной для составителей, но были, очевидно, и другие. В частности, Е.Ф. Индриксон по памяти записал текст этого стихотворения, где «Янцзе» было заменено на правильное «Янцзы». Приводим последнюю строфу стихотворения по записи Е.Ф. Индриксона: Горячий ветер треплет парусину, Рокочет туча танками грозы, И выгибает медленную спину Дракон крылатый — голубой Янцзы. |
