В СОЧЕЛЬНИК Нынче ветер с востока на запад, И по мерзлой маньчжурской земле Начинает поземка царапать И бежит, исчезая во мгле. С этим ветром холодным и колким, Что в окно начинает стучать, К зауральским серебряным елкам Хорошо бы сегодня умчать. Над российским простором промчаться, Рассекая метельную высь, Над какой-нибудь Вяткой иль Гжатском, Над родною Москвой пронестись. И в рождественский вечер послушать Трепетание сердца страны, Заглянуть в непокорную душу, В роковые ее глубины. Родников ее недруг не выскреб: Не в глуши ли болот и лесов Загораются первые искры Затаенных до срока скитов. Как в татарщину, в годы глухие, Как в те темные годы, когда В дыме битв зачиналась Россия, Собирала свои города. Нелюдима она, невидима, Темный бор замыкает кольцо. Закрывает бесстрастная схима Молодое худое лицо. Но и ныне, как прежде когда-то, Не осилить Россию беде, И запавшие очи подняты К золотой Вифлеемской звезде. КАСЬЯН И МИКОЛА[118] Призвал Господь к престолу В чертогах голубых Касьяна и Миколу — Угодников своих. Спеша на Божий вызов, Дороден и румян, В блистающие ризы Украсился Касьян. Пришел — и очи долу. Потом заговорил: «Почто, Творец, Миколу Ты столько возлюбил?.. Я с просьбишкою ныне К стопам твоим гряду: Он дважды именинник, А я лишь раз в году. За что такие ласки — Ответить пожелай…» …Подходит в старой ряске Святитель Николай. И с отческой усмешкой Спросил его Благой: «Ты почему замешкал, Угодник дорогой? Какое Божье дело Ты на земле творил?» Взглянул святой несмело И так заговорил: «Архангел кликал звонко, Услышал я, иду, Да русский мужичонка, Гляжу, попал в беду. Дрова он воеводе Спешил доставить в срок Да на трясце-болоте И увязил возок. И мужичонка серый, Российский человек, Ко мне с великой верой В мольбе своей прибег. Я что ж… из топи тряской Я вызволил возца. Прости уж, что на ряске Землица и грязца. Твоя велика милость, — Помедлил я приказ…» Но звездно покатилась Слеза из Божьих глаз. С тишайшей лаской голос Сказал с престола сил: «Ты вот как мне, Микола, Поступком угодил. Ты с Арием был строгий, Но ласков с мужичком, — Отри ж, святитель, ноги Хоть этим облачком… Тебе ж, — с прискорбьем очи Повел к Касьяну Бог, — Не сделаю короче Твой именинный срок. Спесив, как воевода, Ты сердцем не смирён!..» И раз в четыре года Стал именинник он. БЕЛАЯ ФЛОТИЛИЯ (Харбин, 1942) «Сыплет небо щебетом…»[119] Сыплет небо щебетом Невидимок-птах, Корабли на небе том В белых парусах. Важные, огромные, Легкие, как дым, — Тянут днища темные Над лицом моим. Плавно, без усилия, Шествует в лазурь Белая флотилия Отгремевших бурь. «Ветер обнял тебя. Ветер легкое платье похитил…»[120] Ветер обнял тебя. Ветер легкое платье похитил. Растворяется ткань и трепещет крылом позади. Так, вот именно так Галатею изваял Пракситель, В грациозном испуге поднявшую руки к груди. Ветер-хищник сорвал с твоих губ нерасцветшее слово (Так срывается звук с пробужденных внезапно кефар) И понесся, помчал, поскакал по долине лиловой, Словно нимфу несущий, счастливый добычей кентавр. Я тебя не узнал или ты превращаешься в птицу? Эти тонкие руки и голоса острый призыв! Через тысячу лет повторилась, Овидий, страница Изумительной книги твоей, повторилась, ожив! «Удивляться зачем! — прозвенел возвратившийся ветер. — Недоверчив лишь трус или тот, кто душою ослеп: Не на тех ли конях, что и в славном Назоновом веке, В колеснице златой к горизонту спускается Феб? Даже ваш самолет повторяет лишь крылья Дедала, Только бедный Икар каучуковым шлемом оброс. На Олимпе снега. Тростниковая песнь отрыдала, Но не прервана цепь окрыляющих метаморфоз!» Ветер отдал тебя. Не унес, не умчал, не обидел. Крылья падают платьем. Опять возвратились глаза. Возвращается голос. Запомни же имя: Овидий. Это римский поэт, это бронзовых строк голоса. вернуться Касьян и Микола. «И раз в четыре года…» — День Св. Касьяна отмечается Православной церковью 29 февраля (старого стиля), в високосные годы. Строго говоря, православная церковь отмечает в этот день память не только преподобного Кассиана Римлянина (ум.435), основателя монастырей в Галлии и борца с несторианами, но и преподобного Кассиана, затворника и постника Печерского, жившего в XII столетии. В народном календаре 29 февраля — т. н. «Касьян-немилостивый», «святой злопамятный, недоброжелательный, отчего его и праздновали раз в 4 года. В этот день и накануне прекращались работы» (»Российский историко-бытовой словарь», М., 1999, С.188); отсюда и сюжет стихотворения. Ср. также: «…у русских широко распространена легенда о путешествии Касьяна и Николая к Богу в рай, во время которого им повстречался мужик, увязивший свой воз посреди дороги. В ответ на просьбу помочь вытащить воз Касьян отказывает мужику, мотивируя отказ боязнью испачкать свои одежды и в грязном виде предстать перед Богом. Николай же, не говоря ни слова, помогает мужику. В раю Бог оценил по достоинству поступок Николая, а в поведении Касьяна усмотрел лукавство, отчего и определил Касьяну быть именинником один раз в четыре года, а св. Николаю два раза в год — за его доброту». (Русский праздник. Иллюстрированная энциклопедия. СПб, 2001. С. 222). вернуться «Сыплет небо щебетом…». По свидетельствам современников, Несмелов долго колебался в выборе названия для поэтического сборника, оказавшегося в его жизни последним; в результате сделанного окончательно выбора именно это двенадцатистишие стало в книге заглавным. вернуться «Ветер обнял тебя. Ветер легкое платье похитил…». «Галатею изваял Пракситель» — статуя в Ватикане (прим. А. Несмелова). |
