СНЫ За то, что ты еще не научилось Покою озаряющей любви, О, погружайся, сердце-Наутилус, К таинственному острову плыви! Ни возгласов, ни музыки, ни чаек. Лишь крест окна, лишь, точная всегда, Секунду погруженья отмечает Серебряно-лучистая звезда. И тонет мир… Светящийся, туманный, Как облако, всплывает надо мной. Последний всплеск, последняя команда — Я в вашей власти, капитан Немо! Как сладко жить блужданьями ночными, Как сладко знать, что есть бесценный клад Ночных путей, что утро не отнимет, Не опрокинет выплаканных клятв! Что даже если сердце отреклось бы — Назавтра, в те же самые часы, Как рыбий глаз, засветит папироса И двигателем застучат часы. К окну прихлынет сумрак синеглазый, Заплещет шторы пробужденный ласт, И капитан в скафандре водолаза Приблизится и руку мне подаст! ВЕРОНАЛ Ступив, ступает маятник, Как старец в мягких туфлях: Убегался — умаялся — Рукой за сердце — рухнет. Комар ослепший кружится, Тончайший писк закапал. Серебряною лужицей Луна ложится на пол. И чтобы выместь, вытолкнуть Туманность лунной пыли, Обмахивают притолку Лучом автомобили, И луч, как некий радиус, Промчит дугу и сгинет, И, засыпая, радуюсь Его визитам синим. Но вот и гостя синего Встречает дрема суше, Зачеркивая минимум Души: глаза и уши. Еще мгновенье менее, Не миг — его осколок, И ты, Исчезновение, Задернешь синий полог ПАМЯТЬ[128] Тревожат память городов Полузабытые названья: Пржемышль, Казимерж, Развадов, Бои на Висле и на Сане… Не там ли, с сумкой полевой С еще не выгоревшим блеском, Бродил я, юный и живой, По пахотам и перелескам? И отзвук в сердце не умолк Тех дней, когда с отвагой дерзкой Одиннадцатый гренадерский Шел в бой фанагорийский полк! — И я кричал и цепи вел В просторах грозных, беспредельных, А далеко белел костел, Весь в круглых облачках шрапнельных… И после дымный был бивак, Костры пожарищами тлели, И сон, отдохновенья мрак, Души касался еле-еле. И сколько раз, томясь без сна, Я думал, скрытый тяжкой мглою, Что ты, последняя война, Грозой промчишься над землею. Отгромыхает краткий гром, Чтоб никогда не рявкать больше, И небо в блеске голубом Над горестной почиет Польшей. Не уцелеем только мы — Раздавит первых взрыв великий!.. И утвердительно из тьмы Мигали пушечные блики. Предчувствия и разум наш, Догадки ваши вздорней сплетни: Живет же этот карандаш В руке пятидесятилетней! Я не под маленьким холмом, Где на кресте исчезло имя, И более ужасный гром Уже хохочет над другими! Скрежещет гусеничный ход Тяжелой танковой колонны, И глушит, как и в давний год, И возглас мужества, и стоны! 27 АВГУСТА 1914 ГОДА[129]
Медная, лихая музыка играла, Свеян трубачами, женский плач умолк. С воинской платформы Брестского вокзала Провожают в Польшу Фанагорийский полк! Офицеры стройны, ушки на макушке, Гренадеры ладны, точно юнкера… Классные вагоны, красные теплушки, Машущие руки, громкое ура. Дрогнули вагоны, лязгают цепями, Ринулся на запад первый эшелон. Желтые погоны, суворовское знамя, В предвкушеньи славы каждое чело! Улетели, скрылись. Точечкой мелькает, Исчезает, гаснет красный огонек… Ах, душа пустая, ах, тоска какая, Возвратишься ль снова, дорогой дружок! Над Москвой печальной ночь легла сурово, Над Москвой усталой сон и тишина. Комкают подушки завтрашние вдовы, Голосом покорным говорят: «Война!» ПОДАРОК Я сидел в окопе. Шлык башлычный Над землей замерзшею торчал. Где-то пушка взъахивала зычно И лениво пулемет стучал. И рвануло близко за окопом, Полыхнуло, озарив поля. Вместе с гулом, грохотом и топом На меня посыпалась земля. Я увидел, от метели колкой Отряхаясь, отерев лицо, Что к моим ногам упала елка — Вырванное с корнем деревцо. Ухмыляясь: «Вот и мне подарок! Принесу в землянку; что ж, постой В изголовьи, чтобы сон был ярок, Чтобы пахло хвоей под землей». И пополз до черного оврага, Удивляясь, глупый человек, Почему как будто каплет влага С елочки на пальцы и на снег. И принес. И память мне не лгунья, Выдумкой стишок не назови: Оказалась елочка-летунья В теплой человеческой крови! Взял тогда Евангелье я с полки, Как защиту… ужас душу грыз! И сияли капельки на елке, Красные, как спелый барбарис. вернуться Память. «Пржемышль, Казимеж, Развадов, / Бои на Висле и на Сане…» — автор перечисляет места сражений Первой мировой войны: в первой строке перечислены польские города, во второй упомянуты реки Висла, на которой стоит Варшава, и ее приток Сан. «И более ужасный гром…» — т. е. гром начала Второй мировой войны, начавшийся именно с раздела Польши Гитлером и Сталиным. вернуться 27 августа 1914 года. В заглавие стихотворение вынесена подлинная дата отбытия на фронт одиннадцатого гренадерского Фанагорийского полка, в составе которого находился и А.И. Митропольский. Брестский вокзал (в Москве) — ныне Белорусский. |
