ИСТЕРИЧКА Лирический репортаж Вы растоптали завязь Бледного fleur d'orange'a… Можно ли жить, не нравясь, Не улыбаясь всем? Взгляды мужчин — наркотик (Ласки оранг-утанга!), Ваш искривленный ротик — Это, пожалуй, боль. Скоро вам будет нужно Ядом царапать нервы, Чтоб перелить в сто первый Опыт — восторг былой. Скоро вам будет надо Думать, кривясь, о смерти, С яростной дозой яда В сердце вонзится: «Бог!» Сердце узнает корчи, Чтобы изгнать пришельца, Он же глядит всё зорче В темную глушь души. Коли у вас есть сила, Если у вас есть гордость: — Всё, что в душе носила, Это мое, мое! Если же будет ладан Слез о «проклятом прошлом» — Образ ваш весь разгадан Парою точных строк. Это узнаем скоро, Может быть, даже завтра… Записью репортера Станут мои стихи. НЕВРАСТЕНИК Когда нет будущего — жить не хочется, Когда нет будущего — ночами страх, Как утешительно душе пророчится Неотклоняемый и близкий крах. И нет уверенности в игре со случаем, И близок проигрыш уже, и ночь в груди. И нервы, чавкая тоской, мы мучаем, И ждем призывного: «Вставай, иди!» Ах, пуля браунинга была б гуманнее, Но цепью звякается крик «жена!». Как муха тусклая, жужжу в стакане я, А жизнь, по-видимому, сожжена. Вышел из себя. Встал в сторону. Гляжу: На постели тридцатидвухлетний Вяло дышит человек и ищет Рифму к слову «будущее»… Не нашел и думает о шляпе Для жены, которая уж спит (Спит не шляпа, а жена, конечно), А за ним раскосая, как шлюха, Смерть стоит, зевая (не пора ли Ухватить за глотку человека?). Как угрюмо. Лучше вновь в подполье, В череп, в сердце, в крошечную клетку, В тесное «седалище души». Может быть, мгновенно озаренный, Я найду и рифму, и смогу Завтра шляпу подарить жене. СЕСТРИЧКА[52] Ты просто девочка ломака, Тебя испортила Сморгонь. Штабная моль, дрожа от смака, Прошепелявила: «Огонь!» И смотрит щуристо и падко, Как воробей на мирабель, А мне почудилась лампадка, И тишина, и колыбель. Ведь я поэт, и глаз мой — лупа, Я чуял мглу твоей тюрьмы, Но как бы взвизгнула халупа, Услышав: бойтесь сулемы! И вот угрюмо от драбанта Я узнаю твою судьбу. Как ты страшна была без банта В сосною пахнувшем гробу! Но отпою без слезотечи Тебя, уснувшее дитя, Зане завеяли предтечи Иных людей, идущих мстя. И образ твой любовно вытку Из самой синей синевы, А те, кто вел тебя на пытку… — Эй, вы! Штакор, 25 ПЕРЕД КАЗНЬЮ[53] Моя душа — на цыпочках. И нечто Поет об изумительном, большом И удаленном в бесконечность… Речь та — Как контур, сделанный карандашом. Прикосновенье вечного — интимно, И может быть, задумчивость моя В туманности светящейся и дымной — Летящее, оторванное Я. Вот облако, похожее на ветер, Вот облако, похожее на взрыв… Сегодня глаз прозорливо отметил На всем следы таинственной игры. Но это — миг, и он — свивает свиток. Сконфуженный, я пудрю складки лба. К чему они одной из тех улиток, Которые под тяжестью горба? СПУТНИЦА[54] На степных просторах смерть кочует, Как и мы, бездомные скитальцы, На траве желтеющей ночует. Над костром отогревает пальцы. На степовьях уберечь красу как? Старый саван вытерт о заплечья. Полиняла щеристая сука — Сумрачная ярость человечья. Смерть! когда же от дымящих зарев Ты поднимешь к небу глаз безвекий: — Выполнен приказ твой государев — Нет живого, тлеют человеки. А пока, кочующая с нами, Ледени морозом воздух ковкий, Волочи истрепанное знамя, Заряжай солдатские винтовки. БУРЖУАЗКА Вы девочка, вы барышня и мисс, Сегодня всё опять расскажет папе, Ведь вы опять пошли на компромисс, Опять поэт в широкополой шляпе! Рара на рынке понижает рубль И вас, мой перл, оберегает строго, Он думает, что я угрюм и груб, Что я апаш, что я не верю в Бога. Оп прав, отец. Он говорит, что я, Смеясь, прошел сквозь многие мытарства… Вы нежите, вы дразните меня Изнеженным и развращенным барством. И я сломаю вашу чистоту, И ваши плечи, худенькие плечи Моей любви поднимут тяготу И понесут ее сквозь жизнь далече. И знаете, я — крошечная моль, Которой кто-то дал искусство видеть, Я причиню вам яростную боль И научу молчать и ненавидеть. вернуться Сестричка. Обращено по всей видимости, не к кому-то из членов семьи Митропольских, а к медицинской сестре, с которой Митропольский был знаком на фронте. Перепечатывалось автором многократно; впервые появилось в печати в газете «Дальневосточная трибуна» (1920, 28 ноября); без посвящения вошло в сборник «Кровавый отблеск». Сморгонь — городок на северо-востоке Белоруссии, место военных действий во время Первой мировой войны. Штакор 25 — т. е. штаб корпуса 25, полицейской ротой при котором Митропольский командовал после ранения на австрийском фронте в 1915 году. вернуться Перед казнью. Это шестистишие также перепечатывалось авторами многократно: впервые оно появилось в газете «Голос родины» (1920, 11 декабря); позднее вошло в сборник «Кровавый отблеск» под заголовком «Убийство» (с незначительными разночтениями). Е. И. Гендлин — Евгений Исаакович Гендлин (1890-?) член РСДРП с 1904 г., окончил Гарвардский университет. После революции работал в советском посольстве в США, по возвращении в СССР — в Госиздате. Автор книги «Записки рядового революционера» (М.-Л., 1926). В 1931 г. арестован, отбывал срок в Соловецких лагерях, где общался с П.А. Флоренским. После освобождения (1941 г.) работал в Карелии. Дальнейшая судьба неизвестна. вернуться Спутница. Впервые — в газете «Дальневосточная трибуна» (1921, 30 января), позднее без разночтений — в сборнике «Кровавый отблеск». |
