НА ПЕРИФЕРИИ За окнами комнаты, в ряд, Красные трубы дымят и дымят. Целую ночь до утра — Дымная феерия… Утром заводы зовут — пора, Вставай и сегодня, как вчера, Вставай, периферия!.. Сны причаливают на мель. Скрипит деревянная постель. И вот — Человек встает. В комнате — тьма, в окнах — тьма, По углам — мышиная кутерьма… В теле — тоска и дрожь зевот, Ощущаемая как бедствие… А завод — Зовет и зовет — Утреннее приветствие… Хлопает дверь о морозный порог. По камням — грохот свинцовых ног. Жизнь — это труд, и любовь — труд. Слабые плечи не унесут. Вольностей дух — суров и груб. Великая хартия — Красных труб Красная Гвардия!.. «Воля России». 1929. № 7 ПОМИНАЛЬНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ Воскресенье — весенний день. Такой голубой и белый. Ты синее платье надень На белое свое тело. Я подправлю крахмальную грудь Под черный пиджак танцора. И когда выйдем из дома — не забудь Сказать, что вернемся не скоро. Пусть не ждут с обедом, и пусть Не греют для тебя молока на ужин. Сегодня белая грусть, Как птица, над городом кружит. Мы выйдем теплом вздохнуть — И снега, и дожди иссякли. Сегодня весь город чуть-чуть, Как на любительском спектакле. Трамваи с поклоном выносят из-за кулис Жестяные венки трагедий. Спасательные круги для актрис От сердобольных соседей… Мы и на кладбище зайдем — Посмотреть на мраморное горе лилий. Ведь мы тоже с тобой вдвоем, Как белые ангелы на могиле. Ты — над жалкой гробницей детей, Невыполненных рождений. И я — в крематориуме теней Сожженных стихотворений. «Воля России». 1929. № 7 РОМАНС ИЗ РАДИО-ПАЛАСА Расставаясь с любовью нездешнею В конторе аэролинии, На полюс посылкою спешною Отправляю глаза ваши синие. Это все, что осталось, чем пробили, Замерзая, часы расставания. Ледяной экспедицией Нобиле Отъезжая на мягком диване. А вокруг — Над платформами и баулами Близорукий трепет зари Звал по-пушкински Мариулою Легкомысленную Мари. До свиданья, мой друг! …Сторожат голубыми павлинами Океанские зыбкие ночи. Ваши руки летят цеппелинами Над заливами Санта-Кроче. А в горах предрассветный дансинг Курит трубку меж трав и листьев. Засыпают без сна в дилижансе Утомленные контрабандисты. И возница махает сомбреро Вслед плывущему цеппелину. — Это новая ваша вера Подставляет покорную спину… А ковбои, швыряя лассо И ругаясь, идут на пари, Что в гондоле первого класса Пролетела, как смерть, Мари… С громом лопнул Полярный Круг. Прощайте, мой друг!.. «Воля России». 1929. № 12 ВЕЧЕР В ЗООЛОГИЧЕСКОМ САДУ Подымая оранжевые паруса Над клетками зоологического сада, Закат отплывал в тропические леса Под флейты змеиного яда. И тигры, прощаясь, рыдали навзрыд, Протягивая лапы сквозь решетки палуб… Смотри — в пустынях экватор горит От этих пламенных жалоб. И звезды падают в зыбь морей, Синий смерч сквозь леса кораллов, Над последней улыбкой Мэй Муррей Опуская ночное забрало, Когда обезьяны играют в носы, Как ветхие старички в городской богадельне, А тщательный Аптекарь выносит Весы Взвешивать грядущий понедельник. И негр-победитель колет копьем Рассыпающиеся яблоки мертвой леди, Меж тем как в саду, в черный водоем, Кряхтя, опускаются белые медведи… «Воля России». 1929. № 12 АМЕРИКАНСКИЙ ПЕЙЗАЖ Полосы и звезды над Белым Домом Взвивают в небо шелковый свист. Океанский ветер старым знакомым Присаживается сыграть с президентом в вист. Карты разлетаются по плитам террасы. Чугунно хохочут железные короли. Президент размышляет о чистоте расы И топит в море эмигрантские корабли. А ветер — уже над аэродромом Воспевает священный консерватизм свобод. И старый механик, благоухая ромом, Сняв кепи, слушает и утирает пот. Сам Линдберг, смеясь, заводит пропеллер. У входа в седло садится ковбой. «Прощайте, пишите!» — кричит Рокфеллер И машет сухою и желтой рукой. Но ветер все дальше, как с колокольни. Раскрывая глазам горизонт дорог, Путает бронзовые волосы Линкольна Над черным чистильщиком сапог. И затихает на пляже Пальм-Бича, Где бокс и скука — скуловорот. Где ночью в дансингах Беатриче Танцует танго и виски пьет… «Воля России». 1929. № 12 |
