Вдруг —

Проснулся. «Кто тут?»

                             Снова стук.

И шепот — «Вставайте, за вами идут.

                             Я не могу вам помочь».

                             Убежала. Дочь.

Выглянул. А за хатами —

                             Пробираются трое

С винтовками и ручными гранатами.

                             Дело простое…

Пригнулся — и в тень.

                             За углом

Перескочил через плетень

                             И к лесу бегом.

                             Снова на воле.

                             Ищи ветра в поле…

           Через лес — в овраг.

Оглянулся, замедлил шаг.

Лег в кусты и к земле прижался. —

           «Есть еще на свете жалость!»

Докладывали командиру полка.

           Слушал, высокой, худой,

           С сединой на висках —

«Заняли лощину у леска,

Где погиб разъезд ротмистра Эн,

Обыскали всю рожь — не нашли трупа.

           Вероятно, попал в плен».

           «Да… А жаль — молодой

                             И погиб так глупо.

                             Сообщите в штаб о нем,

                             Завтра переход. — В три подъем».

В городе, в штабе, в приемной

           Звякали шпорами.

           С улыбкою томной

Кланялись напомаженными проборами,

           Просили в очередь, чтобы не было давки

           И наводили справки.

           «Ротмистр Эн? — Да, да — в разъезде

Его эскадрон

           Был окружен.

Пропал без вести…

           — Вестовой, воды!

Ради Бога, сядьте. Вы так побледнели…

           Выпейте… Еще нет беды…

Подождите. На прошлой неделе

           Один тоже пропал без вести

                             Из их же отряда,

Нашелся и вернулся к своей невесте.

           А плакать совсем не надо.

Эти губы должны улыбаться…

                             Ведь — да?..»

— Для живых слова найдутся…

           Только для мертвых — никогда…

Всходила в третий раз луна

И в небе плакала над полем.

И третью ночь, таясь, без сна

           Шел к югу, позабыв о боли.

Днем спал и прятался во ржи,

           А ночью шел вперед по звездам

И по полям, как волк, кружил.

Стараясь обойти разъезды.

           Но чувствовал, как пустота

           Вокруг него растет все глуше,

           И сердце, замирая, душит

           При каждом шорохе в кустах…

                             Провод

Тянулся по полю серым червячком,

           Виснул на деревьях, сползал в канавы,

Цеплялся по крышам, прятался за плетнем,

           Собирался в пучок и в окно, направо,

                             А там на столе в аппарате —

                                              Как овод.

                             Гудел черной мембраной

                             На восходе и на закате,

                                              Поздно и рано,

                                              Ночью и днем

                                                        Об одном

Целые сутки без перерыва:

           …Наступление… Обходы… Прорывы…

                                             И снова сначала

                             Щелкало и стучало

                             Черной костяшкой,

Как сердце под защитной рубашкой…

           Смерть — слово печальное.

                                             «Алло, центральная!

Примите донесение.

Сегодня ночью сторожевым охранением

бит на месте

ротмистр Эн, пропавший без вести.

Пробирался из лесу, от них.

Было темно. Не узнал своих,

Когда окликнули.

И побежал.

Стали стрелять. И вот — наповал.

           Умереть от своих глупо.

Что ж. —

                             От судьбы не уйдешь.

                             Пришлите носилки за трупом».

По овражкам вода звонкая

           Поет золотые песни.

Телеграфная сеть — тонкая,

           А поет еще чудесней.

Серой змейкой к земле прижалась.

                             Визжала —

«Холодная у людей жалость».

                             И опять сначала

Об убитых всю ночь плача…

           Только горе у людей — горячее…

Кавалергард в блистательном колете…

— Поднять глаза. Вздохнуть — и позабыть

О смуглом и насмешливом поэте.

О всем, о всем… И в первый раз — любить…

…И вот — легко за днями дни, как птицы…

Как светлый вихрь… — И вдруг во двор — возок…

На бледность щек упавшие ресницы

И тенью смерти тронутый висок…