ПОЩАДА …И вот пойми — есть в мире странный лад Текущих рек и веющего ветра, А у стиха медлительного метра И паузы поют и говорят. Но в музыке их вряд ли лучший звук, Возникнувший из глубины вселенной, Услышишь ты душой земной и тленной, Не обожженной на огне разлук. То не любовь, но чище, чем она, — Прекрасная и кроткая надежда; Весенний мир в раскрывшиеся вежды Очей, с которых спала пелена… …И чувствую — вот дни плывут, звеня, Но, падая, не ткнусь ногой о камень — Прозрачными и легкими руками Он оградит и сохранит меня… ПОДЗИМЬ
Холодный дым, сиреневый и зыбкий. Плывет с утра в студеном ноябре; И я, от крыш в хрустящем серебре, И от тебя, и от твоей улыбки, Вздохнув, свежо и остро опьянясь. Хрустальный снег съедая с рукавицы. Почувствую такую легкость птицы. Такой восторг, такую синь и яснь… — И вдруг пойму, медлительно и странно. Иную жизнь, плывущую вовне, И то, что мир давно стал тесен мне, А раз взлетев, — лететь не перестану… «Звено». 1928. № 1 ПУТЕВОДИТЕЛЬ ЗВЕЗД[71] О, счастье утлое мое! Ладья в грохочущей стремнине… Любви сладчайшее копье Груди восторженной не минет. И вот, в предчувствии тоски, Великолепной и суровой. Гудят горячие виски Твоею ласковостью новой. О, бедная любовь моя… Быть может, жизнь обрушит вскоре В твои цветущие края Свое бушующее море. И что останется тогда В полуразрушенной вселенной Скупым и скудным дням труда От этой радости мгновенной?.. Развеет ветер легкий прах В дневном, сияющем просторе. И кто почувствует в словах Такое призрачное горе? — Я эту боль благословлю Руки слабеющею дрожью. Ты, компас, служишь кораблю Путеводительною ложью. «Воля России». 1929. № 2 ЗВЕЗДА Какая легкая любовь. Какая нужная отрада… — Так обвиваясь вкруг столбов, Всползает плющ на стены сада. …Я задыхаюсь так легко, И так прекрасно умираю. И вижу — вот недалеко Дорога к найденному раю… Не ты ль введешь меня туда И в руки дашь цветущий посох, Когда, с небес упав, звезда Росой заблещет на откосах. И будут падать и сиять, Сиять и падать неустанно, Вокруг тебя, как кисея, Колеблясь медленно и странно… И я тогда любовь твою. Такую легкую отраду, Покорно в сердце раздвою — Земного райскому не надо… В последний раз коснусь земли Ногой — и призрачно растаю. И ты увидишь, как вдали Звезда зажжется золотая… — А на земле ученый гном, Из-за стекла обсерваторий, Расскажет миру о твоем Блестящем и прекрасном горе. «Воля России». 1928. № 1 IV СТИХИ О СОВРЕМЕННОСТИ 1 На склоне дней трагических империй, Ногой — на трон, душой — на эшафот Восходит розовый монарх. И вот Далекий гул уже гремит о берег. И по ночам за окнами дворца Стоит без сна, испуганный и кроткий. И в полутьме белеет профиль четкий Привычного, монетного лица. И видит вновь — слепительный огонь! — На площади народ и гильотину… И чувствует, как вновь ему на спину Ложится чья то жесткая ладонь… И от кошмара падая назад, За пуховик широкого алькова, Кричит во тьму нечеловечье слово И слышит брань и пьяный рев солдат… 2 Республика в фригийском колпачке На празднествах поверженных Бастилий Красней, чем кровь. И вот в ее руке. Как отблеском, у королевских лилий Алеет шелк прозрачных лепестков… …А с площади поспешный стук подков, Дохнув по окнам воздухом сражений, Гремит в Конвент. — И, падая с коня, Охрипший всадник спит в изнеможеньи, Едва сказав, ругаясь и кляня… — Но в городе уж шепчутся в испуге И знают все: Король опять на юге!.. 3 Никто не знал, что приближался срок Под дробь непогрешимых барабанов. Когда качался в белой мгле туманов На площади повешенный пророк. Пылили по дорогам эскадроны. Фуражки запрокидывая вбок. Но немощен и хил был старый бог, И немощны и хилы были троны… И города, в преддверьи новых эр, Заканчивая ежедневный ужин. Еще не знали, что уже не нужен Их крепкий мир, а вечный Робеспьер Уже повел на плаху королеву… — О, не жалей же, робкая душа, Полей, приготовляемых к посеву! Как можешь ты без радости дышать, И можно ль жить без гордости и гнева?.. А новый мир, сменяя мир былой, Идет в кругу иных тысячелетий И так же дышит холодом и мглой На медленном, чуть брезжущем рассвете… вернуться В журнальной публикации — без названия. |
